Спецслужбы мира за 500 лет
Шрифт:
В тот же период в Европе, а затем и в России получило распространение короткоствольное огнестрельное оружие: пистолеты (пистоли) с колесцовым, а позднее кремневым замком; оно пользовалось популярностью не только у военных, но и у горожан. Во многих странах и отдельных городах Европы власти, обеспокоенные возможностью применения «дьявольского оружия» для осуществления политических убийств, запрещали владение пистолетами без специального разрешения; карой служило публичное отрубание руки. Однако повсеместное распространение нового оружия сдерживали не столько репрессивные меры, сколько его высокая стоимость: даже в армиях крупных государств того времени лишь в отдельные привилегированные кавалерийские подразделения поступали на вооружение пистолеты.
Уже в XVI в. изготавливались многозарядные пистолеты. В указанной «Описи…» числится «револьвер германский, XVI в., о трех выстрелах…». [25]
25
Опись Московской оружейной палаты. Часть пятая: Огнестрельное оружие. – С. 71.
Что касается борьбы с «врагами внутренними», то уже в 1559–1560 гг. царь использовал главу Посольского приказа Висковатого в качестве противовеса Адашеву и Сильвестру. Как это часто бывает и в наши дни, через десять лет преданной службы они были подвергнуты опале. Иван IV впоследствии писал, что они-де «государилися, как хотели», а с него «государство сняли», что он был государем на словах, а не на деле. Возможно, в основе решения об опале лежало стремление царя проводить абсолютно самостоятельную – самодержавную – политику. Также вероятно, что опала была следствием интриг со стороны родовитых бояр, недовольных политикой царских фаворитов. В 1560 г. Сильвестр был отправлен в ссылку, а Адашев арестован и при малоизвестных обстоятельствах умер в 1561 г.
В области сыска также происходили структурные изменения. Разбойная изба перестала быть монополистом. В 1564 г. был создан Земский приказ, рассматривавший разбойные и «татейные» дела по Москве и Московскому уезду, в обязанности приказа входило и наблюдение за безопасностью и порядком в столице и окрестностях. В селе Коралово (ранее Караулово), которое принадлежало одно время возглавлявшему «татейный» сыск дьяку Бухвостову, в XVIII в., при перестройке дворов князьями Васильчиковыми, новыми владельцами земель, была обнаружена подземная церковь и напоминающие камеры для заключенных кельи времен Ивана Грозного. Можно предположить, что в них, в условиях строжайшей тайны даже от ближайшего окружения царя, содержались лица, обвиненные в государственной измене; не исключено, что там же происходили секретные допросы, чинились секретные казни, а отпевали казненных в тайной подземной церкви.
В 1564 г. один из воевод, князь Андрей Курбский, командовавший русскими войсками в Ливонии, переходит на сторону врага, выдает агентов царя и участвует в наступательных действиях поляков и литовцев. Измена Курбского укрепляет Ивана IV в мысли, что против него составлен заговор, а бояре не только желают прекращения войны, но и замышляют его убить. Страх заговора, а также постоянные междоусобицы в царском окружении и сопротивление представителей старинных боярских родов, препятствовавших выдвижению новых людей, убеждают правителя в необходимости сломать устоявшиеся порядки.
В декабре 1564 г. Иван с семьей, в сопровождении заранее отобранных бояр и дворян, направился в летнюю резиденцию – Александровскую слободу, – откуда послал в Москву две грамоты. В первой, адресованной боярам, духовенству и служилым людям, он обвинил всех перечисленных в изменах и потворстве изменам, во второй объявил московским посадским людям, что у него «гневу на них и опалы нет». После публичного прочтения грамот на Красной площади посадские потребовали, чтобы царя уговорили вернуться на престол, грозя в противном случае истребить «лиходеев и изменников». Через несколько дней Иван Грозный принял делегацию духовенства и боярства и согласился вернуться, выдвинув следующее условие: одних «изменников» подвергнуть опале, других – казнить и «учинити» опричнину.
По этому поводу у историков есть два взаимоисключающих мнения: первое – опричнина обусловлена личными качествами царя и не имела политического смысла (В. О. Ключевский, С. Б. Веселовский, И. Я. Фроянов); второе – опричнина направлена против социально-политических сил, противостоявших усилению самодержавия (С. М. Соловьев, С. Ф. Платонов, Р. Г. Скрынников).
Опричнина (по В. Далю – отдельность), особая форма царского управления, отсекавшая представителей старой боярской элиты от принятия важнейших государственных решений, была установлена в 1565 г. Отметим, что политическое обеспечение новой формы правления выполнено блестяще. Введение нового института было подготовлено мнимым удалением Ивана IV от
Взятые в опричнину «князья, бояре, дети боярские, дворовые и городовые» стали новой царской ближней дружиной, которая наряду с гражданскими государственными обязанностями выполняла специальные функции. Особый корпус опричной стражи сочетал функции личной охраны (вместо рынд Ивана III), оперативно-следственного и карательного аппарата по отношению к заподозренным в государственной измене вельможам и отборного военного подразделения. Первоначально в опричное войско взяли тысячу служилых людей и представителей некоторых старых княжеских и боярских родов. Для устрашения недовольных опричники привязывали к седлу собачью голову и метлу, показывая всем, что они грызут «государевых изменников» и выметают измену. Во главе корпуса опричников царь первоначально поставил воеводу А. Д. Басманова.
Одним из основных опорных пунктов Ивана IV (по сути, резервной столицей «опричного удела») становится Вологда. Вологодские краеведы, опираясь на исторические и археологические исследования, так повествуют об истории вологодского кремля:
«На участке, выбранном для нового кремля, в 1565 г. начинаются грандиозные земляные и строительные работы: „Великий государь царь и великий князь Иван Васильевич в бытность свою на Вологде повелел рвы копать, и сваи уготавлять, и место чистить, где быть грацким стенам каменного здания“ (ПСРЛ. [26] – Т. 37. – С. 196). Строительство осложнялось необходимостью подведения во рвы проточной воды <…>. Это было достигнуто за счет изменения русла речки Содемы в нижнем ее течении. В настоящее время этот участок называется рекой Золотухой. В 1566 г. Иван Грозный „повелел заложить град каменный, и его, великого государя, повелением заложен град апреля 28 день на памяти святых апостолов Иассона и Сосипатра“ (ПСРЛ. – Т. 37. – С. 196–197). <…> Историк Р. Г. Скрынников отмечает, что в Вологду привозят 300 пушек (!!!), отлитых на московском Пушечном дворе, а в гарнизоне крепости, кроме дворян, постоянно присутствуют 500 стрельцов. В работах участвуют выписанные из Англии специалисты. Есть основания считать, что Иван IV не чувствовал себя в достаточной безопасности даже в возводимой крепости. Предпринимается строительство флотилии на случай экстренного отъезда царя в Англию – об этом упоминается в местном летописце. <…>
26
ПСРЛ – Полное собрание русских летописей.
Ниже кремля по р. Вологда часть города, где находились склады товаров и строились корабли, отделяется от напольной стороны рвом, известным ныне как р. Копанка. Он имел в длину 1,8 км и соединял р. Шограш и ров Золотуха. К настоящему времени часть Копанки засыпана. Судя по рельефу местности, она не могла быть водоводом, а являлась рубежом обороны нижней части города. Длина рвов с трех сторон кремля составила 2,2 км, с четвертой крепость проходила по правому берегу р. Вологда. Общая длина стен составляла более 3 км, они проходили по берегу Вологды, левому берегу Золотухи и далее – по направлению современных улиц Октябрьской и Ленинградской. Задуманная в камне крепость не была построена. Каменными были стены по берегу Золотухи, частично по улице Ленинградской, остальные – деревянные. По реконструкции Н. В. Фалина, в пояс стен входили 23 башни, из которых семь были проездными. Есть и другие мнения по вопросу о количестве башен. Высота каменных стен была от 2 до 8 м, деревянных – 5–9 м. Поверх каменных стен были нарублены деревянные „тарасы“. Примерно в таком виде крепость просуществовала сто лет. <…> В настоящее время от Вологодского кремля времени Ивана Грозного, в два раза превосходившего по площади современный Московский Кремль, остались только следы древних рвов». [27]
27
Кукушкин И. П., Никитинский И. Ф. Указ. соч. – С. 59–60.