Спецслужбы Российской Империи. Уникальная энциклопедия
Шрифт:
Для этих догадок могут служить различные признаки, которыми сопровождается всякое военное предприятие. Признаки эти называются военными приготовлениями .Польуясь ими, опытный и проницательный человек, знающий нрав и обычаи противника, прочтет по ним все так же легко, как бы лично видел самое дело. Цвет мундиров, брюк, головных уборов, номера на пуговицах, погонах и г. н. могут служить для определения количества и состава неприятельских войск. Появление новой формы или исчезновение пехоты показывает прибывшее подкрепление или ослабление противника. Число орудий и батарей, а также знамен и значков в отряде довольно верно определяет количество войск. О силе противника можно судить еще по числу отдельных групп и промежутков между ними во время движения, вернее же – по времени, которое количество употребила на прохождение известного пространства. По направлению, скорости и густоте пыли можно иногда довольно точно судить о количестве и роде войск, идущих в колонне. По оставленному биваку легко определить число бивакировавшихся войск и время их ухода. По сломанным брошенным повозкам, числу и состоянию трупов лошадей, количеству и изнуренности отсталых можно судить о силе и составе противника и о состоянии его войск. Протяжение позиции, занятой неприятелем, и присутствие того или другого начальника дают некоторые указания о силе и составе отряда, готовящегося к бою. Остановка передовых войск и расстановка передовых постов показывают, что противник остановился на отдых. Движение разъездов, перемещение темных масс между местными предметами, блеск оружия, пыль могут означать, что неприятель в движении. Занятие пехотою местных предместий, постановка артиллерии показывают расположение противника на позициях. Места устройства магазинов, арсеналов, депо, переговоры с владельцами соседних государств до некоторой степени намечают вероятный театр военных действий и направление движения противника. Иногда состав отряда может служить указанием об его назначении. Например, разведка направления дорог служит признаком наступления в этом направлении. Отправка же обозов и порча дорог, ведущих к нам, – признаки готовящегося отстоя. Ослабление или совершенное исчезновение бивачных огней показывают иногда отступление войск. Раздача патронов, зарядов, осмотр оружия, отправка обозов могут быть приметами приготовления к бою. Заготовка материалов, сбор лодок, рубка леса, приготовление плотов, фашин, туров служат признаками предстоящей переправы. Разрушение мостов, гатей, порча дорог, в особенности важных ж.-д. сооружений, означают, что неприятель принимает оборонительное положение. Перечислить все приметы невозможно, поэтому каждый часовой, разведчик и начальник разъезда должны с величайшим вниманием относиться ко всему виденному и затем обстоятельно и подробно докладывать своему начальнику, которому придется сгруппировать полученные сведения и вывести заключение. Однако к приметам следует относиться очень осторожно, ибо неприятель очень часто нарочно дает ложные приметы. Поэтому одни приметы следует проверять другими и по совокупности всех сведений приходить к тому или иному заключению» [680] .
680
Энциклопедия военных и морских наук. В 7 т. Т. VI. – СПб., 1893. С. 243–245.
Однако война, как это обычно бывает, не только высветила сильные стороны, но и вскрыла недостатки в организации разведки. Административная мысль ответила на этот факт традиционно: реорганизацией. В декабре 1879 г. был утвержден новый штат канцелярии Военно-ученого комитета в составе управляющего делами, 5 старших и 9 младших делопроизводителей с четким определением функций каждого. Штаты азиатского делопроизводства в 1886 г. увеличили с 2 до 5 (!) человек, а к середине 1890-х гг. оно состояло из трех делопроизводств. Первые два отвечали за работу азиатских военных округов, третье занималось разведкой за рубежом. К концу XIX в. Россия имела военных агентов в 18 столицах мира и морских агентов в 10 странах.
Новая реорганизация состоялась в июле 1900 г. В составе Главного штаба была учреждена генерал-квартирмейстерская часть, в которую в числе прочих вошли оперативное и статистическое отделения. На последнее были возложены и функции Азиатского делопроизводства. В декабре 1900 г. этой части передали также канцелярию Военно-ученого комитета.
В апреле 1903 г. в структуре Главного штаба произошли новые изменения. Вместо канцелярии Военно-ученого комитета ведение разведки было поручено 7-му (военная статистика иностранных государств) отделению 1-го (Военно-статистического) отдела Управления 2-го генерал-квартирмейстера Главного штаба. 7-е отделение состояло из начальника, 8 столоначальников и такого же числа их помощников. Практически сразу внутри 7-го отделения выделилась добывающая часть, получившая название Особого делопроизводства, в котором числилось два офицера [681] . (Однако в 7-м отделении по-прежнему не были разделены добывающие и обрабатывающие функции разведки и не велась работа по руководству разведкой военных округов.) Начальником 7-го отделения в 1903 г. был назначен генерал-майор В.П.Целебровский, ранее руководивший Военно-ученым комитетом Главного штаба. Целебровский возглавлял военную разведку до 1905 г., когда его сменил генерал Н.С. Ермолов, занимавший этот пост до 1906 г.
681
Алексеев М. Военная разведка России. Кн. 1. С.84–86.
Еще задолго до Русско-японской войны 1904–1905 гг. русская военная разведка уделяла внимание Японии, проводившей агрессивную политику на Дальнем Востоке. В 1898 г. военным агентом в эту страну был назначен полковник Ванновский. Это было не слишком удачное назначение: он не смог завербовать хороших агентов, не знал языка, поэтому японцы (а на Востоке искусство дезинформации традиционно высоко развито) поставляли ему такие сведения, какие сами считали нужным. В середине 1903 г. он был заменен полковником Самойловым, который всего за полгода, остававшиеся до начала войны, сумел снабдить Главный штаб достаточно точными сведениями. Успешно работали и военно-морские агенты. Направленный в Японию еще в 1895 г. лейтенант Будиловский завербовал ценного информатора – переводчика Такахаси. Его преемник, лейтенант Цагин, имел трех информаторов в портах Йокосука, Куре и Сасебо. Последний агент – Русин – информировал Главный штаб не только о положении на флоте и о военно-морских береговых укреплениях, но и о возросшей активности ВМС, прямо предупреждал о близкой войне. Эти данные во многом послужили основой для предложений наместника на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева о мерах по отражению возможного удара или даже нанесении упреждающего удара. Однако из Санкт-Петербурга последовал приказ «не провоцировать японцев». Как известно, провоцировать их не понадобилось – Япония напала внезапно и без объявления войны.
Во время Русско-японской войны ведение разведки осуществляло разведывательное отделение генерал-квартирмейстера штаба Маньчжурской армии. Собственно организацией разведки руководил полковник Нечволодов, назначенный перед самой войной военным агентом в Корее. Он завербовал и в апреле 1904 г. направил на японскую территорию трех агентов-французов – Шаффанжона, Барбье и Превиньо. Барбье под видом коммерсанта добрался до Макао, Шаффанжон действовал на Зондских островах. В июне 1905 г. оба агента вернулись и представили отчеты. Превинью работал в тылу японских армий в Китае и Корее.
Нечволодова в качестве организатора разведки против Японии сменил генерал-майор Косаговский. Известны имена его информаторов: Коллинз, Балэ, Эшар, Дори, действовашие на Дальнем Востоке и в самой Японии – в Йокогаме, поддерживавшие связь с резидентом через военных агентов. Англичанин Коллинз, сотрудник пароходного «Восточно-азиатского общества», добровольно изъявил желание сотрудничать с русской разведкой, так как с началом войны оказался в трудном материальном положении. Он раньше бывал в Японии и одно время даже являлся придворным жокеем микадо, а теперь снова вернулся в эту страну, выговорив себе, кроме оплаты расходов, жалованье в размере 300 долл. в месяц. Связь с ним должна была осуществляться по телеграфу особым шифром. Однако Коллинз проработал всего три месяца, после чего был арестован и приговорен судом к 11 годам каторги (после окончания Русско-японской войны был освобожден). Военный агент в Китае генерал Дессино направил через линию фронта троих своих осведомителей: Макса Липпенова, Леона Кроуэля и Гомера Кай-Глера, которые выдавали себя то за коммерсантов, то за журналистов. То есть агентурная разведка работала. Однако информация штаба Маньчжурской армии поставлялась только в Петербург, штабы нижестоящих подразделений с ней не знакомили, и они имели лишь те разведданные, которые добывали собственными силами. Русская разведка действовала и в Европе. Здесь ее главным направлением было выявление японских военных заказов. Ценная информация поступала от военного агента в Германии полковника Шебеко, от агента в Швеции полковника Алексеева.
В октябре 1904 г. после разделения русской Маньчжурской армии на три части, разведкой стали заниматься соответственно разведотделения трех штабов. Формально координацию их деятельности осуществлял штаб главнокомандующего, но на деле они работали самостоятельно, стремясь опередить друг друга. В июне 1905 г., спустя полтора года после начала войны, штаб главнокомандующего наконец-то выделил основные направления работы. Зона ответственности была разделена на три района: Япония и Корея (ответственный – полковник Огородников), Маньчжурия (капитан Афанасьев) и порты Маньчжурии (штабс-капитан Россов). Первый имел в своем распоряжении 10–15 агентов, в основном европейцев. Капитан Афанасьев сосредоточился на вербовке китайцев, что являлось новым шагом в разведке на Дальнем Востоке. На него работало около 20 агентов разной ценности, получавших соответственно и разное жалованье – от 30 до 300 руб.; всего на оплату агентуры Афанасьев тратил от 7200 до 9200 руб. в месяц. Его агенты-китайцы должны были перемещаться в тылу японских войск и подробно доносить обо всем, где они были: что видели, что слышали… Выводы же делал начальник. Однако, пока все это было организовано, война подошла к концу и была почти проиграна [682] .
682
Лебедев В. Разведка виновна менее всех // Независимое военное обозрение. 2001 г. № 42.
Позорное поражение в войне с Японией, помимо прочих причин, показало, что в Российской империи по-прежнему слишком мало внимания уделялось агентурной разведке. Военные реформы, начавшиеся в 1906 г., дали повод офицерам-разведчикам, не дожидаясь очередной смены табличек на кабинетах, чем бы, вполне возможно, все для них и закончилось, внести свои предложения по коренной реорганизации разведработы. По их мнению, разведкой следовало заниматься штабам приграничных округов под руководством ГУГШ. Главное управление должно было создавать агентурную сеть в важнейших центрах стран – предполагаемых противников, а штабы округов – в приграничных районах сопредельных государств. Еще одним важным звеном в выявлении сил вероятных противников России они считали секретные командировки офицеров Генерального штаба для рекогносцировки путей сообщения и укрепленных районов в приграничной полосе.
В апреле 1906 г. была утверждена новая структура ГУГШ, которая впервые официально закрепила разделение добывающей и обрабатывающей функций военной разведки.
В структуру ГУГШ входил Отдел генерал-квартирмейстера, который состоял из:
Части 1-го обер-квартирмейстера;
Части 2-го обер-квартирмейстера;
Крепостной части;
Особого делопроизводства;
Делопроизводства по службе Генерального штаба;
Военно-ученого архива;
Библиотеки.
Часть 1-го обер-квартирмейстера состояла из делопроизводств:
1-е – по оперативным вопросам Европейских театров военных действий;
2-е – по общим вопросам обороны государства;
3-е – по вопросам военной статистики России и по специальным занятиям офицеров Генерального штаба;
5-е – добывающее (разведывательное);
6-е – по военной статистике (1903–1905 гг.);
7-е – по военной статистике иностранных государств (1903–1905 гг.).