Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией
Шрифт:
Есть скальпель. Но это не то. Это несерьезно…
Люда, знаток изнаночной стороны человечьего мироощущения, посоветовал придумать реалистичную сказку с грустным концом. То есть рассказывать все как было, только мотивацию и обстоятельства немножко подправить в свою сторону. Был друг, светлый и радостный гений – но безнадежно больной, таскал для него помаленьку. Получилось, зря таскал и напрасно прогнали: помер друг, свезли в крематорий…
– Почему помер?
– Так если остался, значит, брать тебя нельзя – опять таскать будешь! А так – помер, и все, нет повода для
– Ну что ж, логично…
Отрепетировали, отточили акценты и интонации, записали на камеру (имущество, которое мне досталось при разводе, – ледащая любительская камера и телевизор), посмотрели. Вроде бы нормально.
Знаете, сработало! В двух следующих местах меня чуть было не взяли. Все-таки люди у нас по большей части не черствые, ничто человеческое им не чуждо. Выслушали с пониманием, вошли в положение… А не взяли лишь потому, что им нужны были специалисты определенной квалификации, а у меня общетерапевтический (лечебный) профиль. Ну, по крайней мере, так они мне сказали. Все-таки хочется думать о людях хорошо…
А потом я напоролся на сюрприз. Прихожу в очередную клинику, на собеседование к главврачу… Смотрю: да это же Мамед!
– Мамед, мать твою оглы!!! Ты чего тут делаешь?!
– Да так, работаю помаленьку…
Мамед – дитя солнечного Кавказа, наш с Людой однокурсник. Не сказать, чтобы совсем уж друг, но приятель точно. Учились в одной группе, терлись в одной компании, развлекались вместе, он у меня на свадьбе гулял, как-то летом гостил в усадьбе Люды.
Дитя Кавказа мне искренне обрадовался. Облапил, чуть ребра не сломал – он и так был здоровенным кабаном, вольной борьбой занимался, а за эти годы наел пару пудов, заматерел, такой бугай – впору в фильмах про мафию снимать. Черный, солидный, весь в золоте, в дорогом костюме с иголочки, взгляд такой значительный, важный…
Рабочий день насмарку, пошли обедать в ресторан, пообщались вволю.
Итак, Мамед – главврач клиники, хозяин которой его родной дядя. Неплохо, правда? Поведал ему, как на духу, о своих злоключениях, громко обсудили Людину судьбу, посокрушались, что такой гениальный товарищ этак вот бесславно загибается. Над «кислотной» историей мой сокурсник от души посмеялся:
– Ну вы там совсем дикие, от жизни отстали! Я думал, такими вещами уже лет пятнадцать никто не занимается.
– Что поделать, дорогой сэр, – провинция…
– Ну все, твои проблемы позади, – отобедав, резюмировал Мамед. – Я тебе такую работу дам – пальчики оближешь. Минимум три штуки в месяц будешь иметь – на первых порах.
– Баксов?
– Пфф… Дурацкий вопрос! А чего же еще?
– А что за работа?
– Да увидишь… Работа – не бей лежачего. Если лениться не будешь, потом сможешь и в два, и в три раза больше поднимать. Это уж как пожелаешь, все в твоих руках…
В общем, домой я возвращался в тот день на автопилоте: сидел в экспрессе и радужно лыбился в окно, весь погруженный в приятные размышления о том, как в самом скором будущем у меня все будет здорово и распрекрасно. Жена меня вновь полюбит и вернется, люди вокруг резко зауважают, лет через
На следующий день я прибыл утренним экспрессом в столицу и уже в половине десятого торчал у Савеловской эстакады. Это Мамед позаботился: чтобы, значит, мне не трястись в душном метро, его человек подберет меня и доставит куда надо. Я, конечно, мог бы и потрястись, не велика беда, но раз предлагают – чего отказываться? Мне удобно – тут рядышком, от вокзала триста метров.
Вскоре возле меня притормозил темно-синий «BMW». Из окна высунулся курчавый череп с солидной проплешиной посередке (по всему – соотечественник Мамеда) и уточнил:
– Игорь?
– Он самый.
– Садись, поехали.
Сел, поехали… Но недалеко. Заехали почему-то на рынок, встали между двумя длиннющими фурами. Я не совсем понял, чего нам тут надо, но беспокоиться не стал: товарищ от Мамеда, какое тут может быть беспокойство?
Ду-би-на… Люду ругаю, а сам, помнится, всегда хотел думать о людях только хорошее. Может, это особый такой провинциальный настрой или просто в жизни до этого момента ни разу не попадал в подобные ситуации. В общем, слышали, наверное, такое определение: непуганый идиот? Вот-вот, это как раз про меня…
Через пару минут сзади подъехал «Лендкрузер», встал впритык к нам.
– Хозяин, – глянув в заднее зеркало, сказал курчавый. – Иди, разговаривай.
Я пожал плечами: как-то все это странно было, как будто мы собирались заняться чем-то противозаконным… Но пошел без лишних вопросов. Задняя правая дверь «Лендкрузера» открылась, из салона уточнили:
– Игорь?
– Он самый.
– Заходи, дорогой, садись.
Сел, закрыл дверь, осмотрелся. Рядом, на заднем сиденье, соплеменник Мамеда – симпатичный полноватый брюнет примерно моих лет, румяный, красиво стриженный, чисто выбритый, пахнущий дорогим французским парфюмом, прикинут по последней салонной моде. За рулем – детина, косая сажень в плечах, смотрит в зеркало внимательно, с прищуром. Рядом – примерно такой же экземпляр. Оба явно земляки брюнета.
Помнится, подумал: «Мамед что, меня в психушку определил?!» Больно эти двое спереди были похожи на санитаров психиатрической клиники.
– Меня Анвар зовут, – представился симпатичный. – Будешь работать у меня.
– А по батюшке?
– Зачем?
– Ну… Как-никак, начальник…
– Да ладно! Ты же не чужой человек, Мамед за тебя слово сказал.
Ну что ж, для начала неплохо! Не всякий начальник – вот так по-доброму…
– Давай делом займемся. Может, у тебя какие-то вопросы есть?
– Что у вас за учреждение? Где располагаетесь?
– Да тебе, я думаю, без разницы, – Анвар усмехнулся, – ты будешь у себя дома работать.
Ну что ж, отлично! Не надо будет каждый день вскакивать спозаранку и тратить кучу времени на дорогу.
– Ага… Вы что, собираетесь открыть в Черном Яре филиал?
– Филиал? Гхм… Да, собираемся. Ты будешь нашим филиалом…
Тут Анвар переглянулся в зеркало со своими «санитарами», и все трое дружно заржали. Я тоже за компанию улыбнулся.