Спи, милый принц

— Пойдемте, Пауэрскорт, пойдемте. Я должен сообщить вам великую тайну.

Лорд Роузбери [2] , стоя у парадной двери своего дома, нетерпеливо ожидал, когда занесут внутрь багаж Пауэрскорта. Далмени, расположенное неподалеку от Эдинбурга, было одним из многих его поместий.

— Я же только что приехал. Почему не сказать мне все здесь, в Далмени, вместо того чтобы тащить куда-то? — недовольно спросил лорд Фрэнсис Пауэрскорт.

— В моем доме сейчас слишком много людей. Я отведу вас в Барнбоугл, мой маленький замок у моря. Там нам никто не помешает.

Роузбери повел гостя по тянувшейся к лесу тропинке. Пара сорок, хищных и жуликоватых, вспорхнула впереди, отправляясь на какое-то недоброе дело.

— Главное я скажу вам сейчас, Фрэнсис, — произнес Роузбери, мелодраматично оглядываясь по сторонам, словно подозревая, что в лесу могли затаиться соглядатаи или вражеские агенты. Он поплотнее закутался в плащ и прошептал Пауэрскорту на ухо: — Кто-то шантажирует принца Уэльского. А принцесса Уэльская опасается за жизнь своего старшего сына, Эдди.

И Роузбери отступил назад с довольным видом человека, только что передавшего свою тайну другому. Пауэрскорт уже перебирал в уме прошлые дела. Ему случалось расследовать убийства в Симле и Дели, в Лондоне и Уилтшире. А вот с шантажом он сталкивался пока всего один раз.

С Роузбери Пауэрскорт познакомился еще в Итоне, и с тех пор они, при всем их несходстве, оставались друзьями. Роста Роузбери был немного ниже среднего и имел лицо херувима, неспешно обращавшегося в государственного мужа. Он владел очень крупным состоянием, немалую часть которого поглощали его ежегодные, безрезультатные попытки выиграть приз Дерби. Роузбери занимал некогда пост министра иностранных дел, и многие видели в нем будущего премьер-министра. Пауэрскорт был на голову выше друга — на голову, украшенную непослушными черными волосами. Два синих глаза взирали из-под них на мир с отрешенностью и иронией, привычная улыбка уже наградила Пауэрскорта морщинками у углов глаз и по краям рта. Ему довелось послужить, и послужить безупречно, в Индии и Африке — старшим офицером разведки различных армий Короны. Мастерство по части сбора и анализа информации позволило Пауэрскорту сделать вторую карьеру — карьеру человека, занимающегося раскрытием убийств и разгадыванием тайн как в своей стране, так и за границей.

— Ну вот и он! — произнес Роузбери, гордо указывая на маленький, стоящий прямо у кромки воды замок. — Барнбоугл. Предков моих смыло отсюда в море вместе с известкой и кирпичами. Но я его восстановил.

Вокруг замка били волны, осыпая каскадами брызг его стены. Паровое суденышко, тащившееся вдали по Ферт-о-Форту к Северному морю, пятнало черным дымом послеполуденное небо.

Роузбери провел друга через большой зал в библиотеку на втором этаже.

— Ну что же, Роузбери, расскажите мне побольше об этом шантаже.

Роузбери уселся у камина, от которого симметрично расходились к окнам ряды книжных полок.

— Больше сказать особенно и нечего. Письма от шантажиста поступают через равные промежутки времени и содержат угрозы выставить на всеобщее обозрение полную прелюбодейства жизнь принца Уэльского.

— Вообще говоря, — сказал Пауэрскорт, — загадка состоит в том, что никто не пытался шантажировать принца Уэльского раньше. Он содержит или содержал целую череду любовниц, точно так же, как вы держите скаковых лошадей на «Эпсомских холмах».

— Искренне надеюсь, что ему везло с любовницами больше, чем мне с лошадьми, — сокрушенно отозвался Роузбери. — Думаю, из двух этих разновидностей живых существ любовницы, если их правильно кормить и объезжать, обходятся дешевле.

— Вам известно, как написаны эти письма — печатными буквами, измененным почерком — как именно?

— Странно, но это одна из подробностей, которыми личный секретарь принца Уэльского сэр Уильям Сутер счел возможным поделиться со мной. Письма составлены из букв, которые вырезаны из газет, предположительно из «Таймс» и «Иллюстрейтед Лондон ньюс», и наклеены на лист обычной бумаги.

— Кто их доставляет, посыльный?

— Нет, письма приходят почтой, как правило, по вторникам. А отправляют их неизменно по понедельникам, из Центрального Лондона.

Пауэрскорт обратил взгляд к морю. Негромкий ропот разгневанных волн наполнял библиотеку. Роузбери, между тем, вглядывался в свои редкие и очень ценные книги.

— А что принцесса Уэльская, Роузбери? Вы сказали, что она тревожится за жизнь принца Эдди?

— Именно так, — ответил Роузбери, снимая с полки древнюю Библию и сдувая с ее корешка облачко пыли. — Сэр Уильям не сообщил мне, обычные ли это материнские тревоги или для них имеются основания более глубокие.

— Принц Эдди унаследовал вкусы отца? Жизнь, полностью посвященная удовольствиям, с редкими перерывами для открытия или закладки нового здания?

— Не думаю, что любовное зелье прелюбодейства влечет принца Эдди на тот же манер, что и его отца. Поговаривают, будто мужчин он любит не меньше, чем женщин.

— О Боже, Роузбери, ну и компания!

— Другой у нас нет, Фрэнсис, и да поможет нам Бог. Они постоянно пребывают на грани скандала, принц Уэльский и весь его круг; тем не менее, они — королевская семья, а мы должны делать все для нас посильное. Однако, Фрэнсис, вы, я полагаю, не удивитесь, услышав, что они хотят, чтобы вы расследовали этот шантаж. Я обещал Сутеру отправить сегодня телеграмму, сообщить, что вы с нами, что приняли это поручение.

Пауэрскорт внимательно вглядывался в друга.

— Это будет очень трудно, Роузбери, почти невозможно. Никакого преступления не совершено, если не считать того, что некто склеил несколько писем и отправил их по почте. Свидетелей в делах о шантаже, как вы знаете, не бывает. Вопросы задавать некому. Любая относящаяся к этому делу переписка окажется закрытой. Платежи, производимые через банки или банкиров шантажистам с ножницами, клеем и экземплярами «Таймс» или без таковых, проследить довольно сложно. «Месье Финчс и компания», как вам, Роузбери, известно не хуже моего, не делятся своими секретами с первым же заглянувшим к ним лордом.

— Я знаю, Фрэнсис, знаю, — Роузбери принял тон, который приберегал для бесед с туповатыми и престарелыми членами Палаты лордов. — И все же вы должны заняться этим. Слишком много скандалов связано уже с принцем Уэльским и его семейством. Еще один способен нанести несказанный ущерб устойчивости конституционного строя и сплоченности Англии.

— Те из нас, кто служил Королеве в прошлом, не вправе отказываться послужить и теперь, — печально произнес Пауэрскорт. — Я принимаю это поручение. Но вы поможете мне, не так ли? Вы знаете этих людей куда лучше, чем я.