Спи со мной. Грёзы

Стердам Натали

Сначала возникают очертания. Потом – пряди длинных рыжих и русых волос, мощные, покрытые серебристой чешуей хвосты, обнаженные груди. Завороженно наблюдаю за тем, как русалки касаются друг друга, скользя длинными пальцами по плоским животам, лаская соски, переплетая хвосты и поднимаясь по спирали вверх. Когда они целуются, я ощущаю соленый вкус их поцелуя на своих губах. Кто бы сомневался, что сирены Зейна выйдут далеко за рамки сестринской любви… Он – джинн, но это не отменяет того, что он мужчина.

Я не замечаю, как Зейн подплывает ко мне, и только когда его лицо оказывается напротив, отрываю взгляд от целующихся русалок. «Иди ко

мне…» Дыхание сбивается от возбуждения, и я чувствую между ног знакомую пульсацию. Кажется, еще немного, и я сдамся. Еще немного, но не сейчас. Мой образ подергивается рябью, и спустя мгновение его смывает волна. На морском дне появляется несколько фантомов, каждый из которых – точная моя копия: те же разноцветные глаза, те же светлые, почти белые волосы до плеч, те же татуировки.

Одна Ли сидит на груде корабельных обломков и, наклонив голову, игриво подмигивает удивленному Зейну. Вторая присоединяется к русалкам, скинув легкий шелк, и позволяя женским губам ласкать изогнувшуюся от наслаждения шею, напряженные соски, призывно раздвинутые бедра. Третья теряется в коралловых рифах и смеется, будто заманивая в морские глубины. Я сама расслабленно раскидываю руки и откидываю голову назад, отдаваясь теплому течению, ощущая, как скользит по телу легкая ткань.

Зейн принимает правила игры и делает ровно то же самое. Будто в замедленной съемке я слежу за тем, как его образ распадается на миллиарды частиц, из которых формируются фантомы – идеальные отражения. Один плывет к рифам, среди которых мелькает белый шелк платья. Второй оказывается рядом с той Ли, что восседает на обломках, бывших когда-то корабельной палубой. Третий Зейн направляется к русалкам, и они радостно раскрывают перед ним свои объятия. Незаметно усмехаюсь, видя, что еще одна моя версия не отстает от сирен, сливаясь с джинном в страстном поцелуе. Мир спасет не красота, а сублимация сексуальных желаний. Разумеется, четвертый фантом движется ко мне. Он касается моих ног, целует ступни и кладет их себе на плечи. В ком из четырех – сознание настоящего Зейна?

В том, что пытается найти Ли среди кораллов? В том, кого гладят три пары женских рук? Может быть, джинн на пиратском паруснике – проводит кончиками пальцев по очертаниям Санта Муэрте на моей лопатке? Или же настоящий Зейн в это мгновение целует мои бедра, заставляя изгибаться от удовольствия и стонать? Не уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос.

Меня сводит с ума нежность, с которой его губы касаются моей кожи. Меня сводит с ума то, что я вижу это со стороны. Я неожиданно разрешаю себе почувствовать все то, что чувствуют мои отражения: жадные поцелуи, руки на дрожащей спине, повторяющие контур приоткрытых губ пальцы, язык на внутренней стороне бедра. Ощущение, будто не один, а четверо мужчин одновременно гладят и целуют мое тело. Безумно. Странно. Волнующе. Никогда и ни с кем я не испытывала подобного наслаждения.

Белый шелк платья растворяется в потоках воды, и я предстаю перед Зейном совершенно нагая. Я готова наплевать на свою осторожность и недоверчивость ради того, чтобы отдаться ему в каждом из своих воплощений. Влечение, которому невозможно противиться… Мы тянемся друг к другу, но внезапно иллюзию дробит звук чужого голоса. «Любимый, просыпайся, я сварила кофе…» Он раздается издалека, становясь все громче и громче. Хоть фантомы и не прекращают ласкать друг друга, их очертания бледнеют и стираются, реальность сна дрожит. Смотрю на Зейна, который целовал мои

ноги секунду назад, и он отстраняется, но не отводит взгляд. Я вдруг понимаю, где слышала этот голос раньше.

– Эва? – Раздражение поднимается изнутри, как цунами. – Ты вломился в мой сон и пытался соблазнить, хотя все это время она была рядом с тобой в одной постели?

Джинн пожимает плечами и улыбается.

– Ну и что? Она – там, ты – здесь. Главное в жизни – получать удовольствие. Прислушайся к моему совету, тебе понравится…

Сон искажается и мерцает, как испорченная видеопленка, прежде чем прерваться окончательно. Открываю глаза, бездумно глядя на черно-белый портрет Мика Джаггера. Приподнимаюсь, чтобы встать, и падаю обратно на подушку, натягивая одеяло на голову.

– Дерьмо.

Я ревную? Не может быть. Мы виделись один раз, у нас нет отношений. Черт, у нас вообще ничего нет. Если подумать, мы даже не целовались по-настоящему – ни во сне, ни уж тем более в реальности. Как он сказал перед тем, как проснуться и пойти пить свой кофе, «ну и что?» Мудрые слова. Ну и что? Он имеет право спать хоть с тысячей красивых блондинок, мне-то какое дело?

Я – последний человек, который должен рассказывать другим о моногамии. Никто никому не принадлежит, никто никому ничего не должен, пока не прозвенит будильник, ведь так? Почему же сейчас единственное, о чем я мечтаю – создать персональный ад для Зейна и его подруги, в котором русалки-лесбиянки будут мучить обоих до бесконечности?

Тыква запрыгивает на одеяло, урчит и тычется носом в лицо, периодически мяукая.

– Проголодалась? – Глажу кошку, и она охотно подставляет голову под ладонь. – Пойдем, девочка, пора завтракать.

Мне хочется провести в кровати весь день, но я заставляю себя встать – в том, чтобы продолжать рефлексировать из-за Зейна и Эвы, нет никакого смысла. В конце концов, я с самого начала знала, что они спят вместе, так какой толк без перерыва об этом думать? Есть дела поважнее, чем обломавшийся во сне секс.

Иду на кухню, одной рукой достаю кошачий корм и насыпаю в миску, другой ищу в телефоне номер частного детектива, который помогает мне в поисках отца.

«Привет, Кристиан! Как дела? Слушай, догадываюсь, что это нереально, но можно ли найти информацию о человеке, который приезжал на машине к дому мамы двадцать лет назад?»

Сообщение отправляется, я заливаю кукурузные хлопья молоком и с ногами забираюсь на деревянный стул, обхватив колени руками. Не знаю, на что я рассчитываю: мне известно, что записи с камер наблюдения хранятся не больше тридцати суток. Через десять минут смартфон издает короткий сигнал: новое сообщение. Нетерпеливо кликаю на мигающую иконку мессенджера.

«Привет! Ли, ты в своем репертуаре. Понимаешь, что просишь невозможного? Слишком много времени прошло… Кого ты ищешь? У тебя хотя бы есть фото? Через своих людей в полиции я мог бы пробить его по базе тех, кого когда-либо задерживали и судили в Норвегии, но не уверен, что это даст результат, на который ты рассчитываешь».

Кристиан прав. Пытаться найти напавшего на меня столько лет назад человека в капюшоне – это как искать иголку в стоге сена. Почти без шансов. Почти, но попробовать все равно стоит. Закусываю губу и смотрю на карандаш. Я помню его лицо. Вряд ли когда-нибудь смогу забыть, даже если захочу. Достаю из рюкзака блокнот и несмело провожу первую линию.