Спи со мной. Грёзы
Шрифт:
Зейн серьезен, он не смеется и не иронизирует.
– Как зовут твоего отца?
Допиваю чай и отставляю стакан.
– Саид.
Он молча разглядывает меня, как редкую диковинку или уникальный музейный экспонат. Я начинаю терять терпение, когда Зейн наконец произносит:
– Девочка-джинн… Невероятно.
Глава 3
Горсть изюма и сладкая курага, оставляющая на языке мягкое послевкусие. Звуки арабской лютни. Зейн выжидательно смотрит на меня, пытаясь понять, какое впечатление произвели его слова. Медленно тянусь через стол, будто собираюсь раскрыть страшный секрет. Он подается навстречу,
– У меня нет лампы…
Зейн поворачивается в недоумении. Он явно ожидал чего-то другого.
– Какой лампы?
С непринужденным видом возвращаюсь на подушки, не забыв прихватить с собой варенье из айвы с грецким орехом.
– Ну знаешь, беспризорник Алладин из Аграбы, его ручная обезьянка и синий джинн – исполняющий желания раб волшебной лампы. – Пробую терпко-сладкую мякоть и невольно зажмуриваюсь от удовольствия.
Пару секунд Зейн молчит, изучающе разглядывая меня – так, будто видит впервые.
– Серьезно? Ссылаешься на диснеевские мультфильмы? – Он хмыкает, а потом в темных глазах вспыхивает пылающий огонь, и я замираю с поднесенной ко рту ложкой. – Впрочем, одно мое желание ты действительно можешь исполнить, хоть и похожа больше на принцессу, чем на джинна.
– Твоими стараниями.
Моей невозмутимости позавидовал бы и чемпион по игре в покер, но на самом деле я просто устала. Сумбурная поездка в Неаполь, проваленные на работе дедлайны, вернувшееся воспоминание из детства, знакомство с Зейном, его проникновение в мой сон и расспросы про отца – чересчур много для пары дней. Ощущаю себя разбитой. Если бы прямо сейчас наступил конец света, меня хватило бы лишь на то, чтобы сфотографировать ядерный гриб и снова лечь в постель. Кажется, Зейн понимает это.
– Не веришь? – Пламя гаснет, обращаясь в черный пепел внутри темной радужки. – Ли, ты – дочь джинна. Полукровка. Именно поэтому ты умеешь контролировать сны, и именно поэтому я не догадался об этом тогда, в Италии. Я не почувствовал в тебе магию, потому что ты человек. Огонь твоей души не вспыхивает в глазах в моменты, когда ты испытываешь злость, страх или… возбуждение.
Вспоминаю, как он касался меня прошлой ночью. Ощущение густых вьющихся волос под пальцами. Горячие губы на обнаженном животе.
– У джиннов есть душа?
Во мне говорит то ли желание спровоцировать его, то ли узнать, хотя то, о чем он говорит, звучит слишком фантастично. Зейн усмехается.
– Только душа у нас и есть. Рожденная волей Аллаха в цветущей после дождя пустыне, свободная и своевольная, как внезапно возникающая песчаная буря… Разве ты не чувствуешь отголоски этого вихря в своем сердце, Ли?
В первую секунду мне хочется съязвить, но я тут же понимаю – Зейн прав. Все внутри противится этой правде, потому что я знаю: она изменит мою жизнь. Хочу ли я этого? Нет. Меня устраивает то, как я живу сейчас: любимая работа, путешествия в реальности, ни к чему не обязывающие романы во снах. Этот самоуверенный араб с зелеными кудрями – прямая угроза той хрупкой стабильности, которую я с таким трудом выстраивала после того, как мы с мамой остались одни. Зейн не замечает, что я напряглась. Или предпочитает делать вид, что не замечает, продолжая рассказывать о существах, которые до сегодняшнего дня были для меня исключительно персонажами из детских сказок.
– Конечно, существуют и женщины, джинири. Но среди детей, рожденных от союза джинна и человека, я никогда не встречал девочек. Особенно таких…
– Каких? – Не могу удержаться от вопроса, хотя знаю, что Зейн ждет, что я задам его.
Он
– Таких самостоятельных. Таких умных. И таких сладких… – он произносит последнее слово, и оно отдается в сердце легкой тахикардией. Это какой-то бред, наваждение. Он почти целует меня в шею, когда в сознании проносится короткая и резкая мысль: «Нельзя!» Зейн полностью владеет ситуацией. В отличие от меня. Отстраняюсь, пытаясь сохранить остатки самообладания.
Этот мужчина – не один из тех, к кому я могу прийти, зная, что наутро мое лицо и тело навсегда исчезнут из воспоминаний. Его сны мне не стереть. Более того, он без спроса ломает границы моего собственного сна. Сближаться с ним – неоправданный риск, идти на который я не готова даже ради самого сильного оргазма. Почему-то в том, что секс с ним будет потрясающим, я не сомневаюсь: двое сновидцев в одной, пусть и воображаемой, постели – гремучая смесь фантазий и возможностей для их удовлетворения. Будет? Господи, Ли, о чем ты думаешь?..
Воздух между нами сгущается, превращаясь в тягучую, наполненную дымом базилика и розмарина, чувственную субстанцию. Мне хочется разрезать ее лежащим на столе ножом, а после попробовать на вкус, облизнув острое лезвие.
– Ты сама пришла ко мне. – Мягкий голос Зейна обволакивает сознание, искушая отказаться от возражений и от одежды. – Что же останавливает тебя сейчас, девочка-джинн?
Я могу избавиться от соблазна, просто проснувшись, но мне мучительно хочется остаться. Немного флирта и игры – это ведь еще не преступление?
Кладу руку на грудь Зейна, чувствуя, как бьется под моей ладонью его сердце, и отталкиваюсь, падая назад, подобно летящей в кроличью нору Алисе. Очертания шатра дрожат и расплываются, воздух, кислорода в котором и так осталось меньше, чем секса, обретает цвет и консистенцию. Он становится водой, настолько чистой и прозрачной, что проникающие с поверхности солнечные лучи преломляются, рисуя на наших лицах блики света. Легкие заполняются водой, и это так естественно, будто за неимением жабр я дышу кожей. Музыка звучит приглушенно, пока не пропадает совсем. Я больше не выгляжу, как танцовщица, а Зейн не выглядит, как бедуин. На мне – легкое платье из полупрозрачного шелка, на нем – ничего.
Смотрю на джинна, не скрывая интереса. Его тело еще сильнее и красивее, чем я думала: на широких плечах и подтянутом животе выделяются рельефные мышцы, перекатывающиеся под кожей при движении, как у изготовившегося к прыжку хищного зверя. Я не хочу это признавать, но меня тянет к нему с такой силой, что становится страшно. Дикий, животный, опасный магнетизм, которому я все еще отчаянно сопротивляюсь.
За спиной Зейна появляются затонувшие корабли и коралловые рифы, огибаемые косяками ярких цветных рыб. Они – часть его фантазии, и я улыбаюсь, представляя, какие миры рождаются в голове джинна. «Если ты так любишь море, что отказалась от дворца, то я могу создать для тебя русалок. Но вряд ли они будут похожи на диснеевскую Ариэль». Он не говорит ни слова, лишь смеется, однако его слова проникают в сознание, и я слышу даже интонацию – словно он произнес их вслух. Для того, чтобы ответить, мне достаточно захотеть этого. «Создай…»