СПИД: приговор отменяется

Дмитриевский Андрей

Законы, судьи и судьбы

По данным социологических опросов, большинство взрослых людей испытывают перед ВИЧ-положительными страх, чувство неприязни и отчуждения. Несмотря на многолетнюю пропаганду профилактических знаний об ограниченных путях передачи вируса» многие по-прежнему убеждены, что изоляция этих людей — единственный способ оградить остальных от возможного заражения.

В Казахстане, например, уже воплотили эту идею, создав своего рода лепрозорий для лиц, имеющих этот диагноз и осужденных за различные правонарушения. Так, в Павлодаре широкий общественный резонанс вызвало уголовное дело, возбужденное против молодой женщины

Анастасии К. за якобы преднамеренное заражение ею ВИЧ нескольких десятков мужчин. Был проведен показательный судебный процесс, который во всех подробностях освещался местным телевидением и прессой.

Эта женщина в поисках лучшей доли переехала к родственникам в Павлодар из Калининграда с маленьким сыном. Но и тут жизнь не сложилась. Отсутствие работы, безденежье, страх, что ребенок умрет голодной смертью, вынудили ее заняться секс-услугами. О своем диагнозе она узнала гораздо позже… Тем не менее, ее действия были расценены как уголовное преступление.

Молодую женщину на суде вынуждали давать публичные показания о ее сексуальных контактах, публика и пресса смаковали эти подробности в традициях времен инквизиции. Один из очевидцев этого процесса, павлодарский врач-физиолог, руководитель медицинской лаборатории «Синтез» Ю, П. Журавлев, как он рассказывал авторам книги, с возмущением воспринимал эту моральную экзекуцию и безуспешно просил власти предоставить ему возможность помочь несчастной женщине в восстановлении ее иммунной системы на основе разработанной им и апробированное на нескольких больных СПИДом методики. По приговору суда женщина была направлена в спецколонию для больных СПИДом, организованную в Карагандинской области. Наличие у подсудимой маленького ребенка не смягчило суровую казахстанскую Фемиду.

— Когда выйду, я вам тут устрою вторую Элисту! — пообещала Настя своим мучителям в последнем слове на суде.

В начале развития «эпидемии» ВИЧ/СПИДа страх у людей перед «зараженными» был особенно велик: нередко соседи сжигали дома тех, кому поставили этот диагноз. В Риге в середине 80-х, из-за халатности СПИД-медиков стало известно посторонним людям о ВИЧ-положительном диагнозе, поставленном одной супружеской паре. Супругам немедленно устроили травлю, для начала уволив с работы. Они покончили жизнь самоубийством в один день и час.

Отношение к ВИЧ-положительным в России ни чуть не лучше. Сам факт этого диагноза уже, как правило, является основанием для публичного осуждения. Человек остается один на один со своей бедой, его мучает тяжелейшая депрессия, у многих появляются мысли о самоубийстве. В августе 2000 года одна из таких трагедий произошла в Москве, на Хабаровской улице. На этот раз счеты с жизнью свели молодые наркоманы — парень и девушка. Узнав, что беременна, девушка пришла к своему другу и сказала, что рожать не будет, так как ей поставили диагноз «ВИЧ+», после чего вышла на лестничную площадку, поднялась на 9-й этаж и выбросилась из окна. Спустившись вниз и убедившись, что подруга мертва, молодой человек вернулся в свою квартиру на 6-м этаже и покинул ее и этот мир тем же способом. Возможно, он узнал о диагнозе подруги лишь перед ее смертью и решил, что тоже наверняка болен. Продолжать жить в мучительном ожидании скорой смерти он, очевидно, не захотел (этот случай описывался в газете «Московский комсомолец»).

В России все причастные организации на словах ратуют за права ВИЧ-положительных граждан, а на деле нередко стараются отгородиться от всех проблем, которые встают перед этими людьми. Сегодня так называемые ВИЧ-инфицированные, как правило, находятся в полной изоляции. Родители такого ребенка боятся огласки и предпочитают везти «го на лечение из родного города в отдаленные регионы, боятся отпускать его в школу» опасаясь преследовании со стороны учителей, одноклассников или их родителей. Ежемесячное пособие для ВИЧ-положительных детей составляет

всего 300–500 рублей. Люди, живущие с этим диагнозом — если он становится известным окружающим, — как правило» сразу замечают негативное отношение к себе, которое может выражаться не только в прямых угрозах или гонениях, но и в презрительных взглядах, в отказе пожать руку, в потере друзей, избегающих общения с ними, в увольнениях или отказе в приеме на работу под любыми предлогами.

На одной из конференций по СПИДу прозвучало откровенное признание участницы образованного человека с видным общественным положением, что ей было психологически сложно разрешить своему сыну пригласить домой в гости товарища, у которого был положительный диагноз на ВИЧ.

Как отмечает постоянный представитель в России Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу А. Майшик, анализ отношения к ВИЧ-положительным детям, подросткам, молодым людям в России показал, что их ждет трагическое будущее. Клеймо отверженного они будут носить всю жизнь. Не позавидуешь и участи родителей, которые не отказались от таких детей, проживая в небольших населенных пунктах, где рано или поздно зга тайна становится всеобщим достоянием. Так, мать Помесячной девочки, которой поставили этот диагноз, пишет: «Окружающие отвернулись от нас, многие шарахаются как от прокаженных». Дважды пыталась женщина свести счеты с жизнью, однако, слава богу, не нашла в себе силы для этого, переживая за судьбу детей (у нее есть еще пятилетний сынишка). Ее муж начал пить, обстановка в семье тяжелая, и все это сказывается на психике детей.

Другой случай. Девушка из небольшого населенного пункта рассказывает, что ее молодой человек, наркоман, с диагнозом «ВИЧ+», попал в СИЗО — единственный на весь городок. Там узнали о его диагнозе, и немедленно эта новость разлетелась среди жителей. Зная, что он встречался с этой девушкой, жители решили, что и у нее тоже СПИД. «Ты еще не умерла?» — типичный вопрос, который задают при встрече ее земляки. В СПИД-центре, куда она обратилась в надежде на помощь, врач без тени сомнения заявил: «Жить вам осталось два с половиной года».

Врачи этих СПИД-центров и других медицинских учреждений, где проходят тестирование на ВИЧ, похоже, взяли на себя миссию Господа Бога, отмеряя каждому пациенту, по собственному разумению, срок оставшейся жизни.

Из письма жительницы Тюмени, где в прошлом году был отмечен один из самых высоких в стране всплесков наркоэпидемии и соответственно — рост количества диагнозов «ВИЧ/СПИД»:

«Прочитала Вашу статью «СПИДа нет» и приобрела надежду на выздоровление сына. Вы абсолютно правильно описали отношение к этим несчастным молодым людям в поликлиниках.

Первое, что услышал мой ребенок от врача-эпидемиолога: «Смертельно, срок жизни 7 лет». И все. Если бы вы знали, каких усилий стоило разубедить сына в неизбежности смерти и дать ему хоть какую-то надежду на выздоровление! Причем Ваша статья сыграла в этом очень большую роль. Продолжайте Ваше доброе дело».

Насколько защищены ВИЧ-положительные люди или имеющие диагноз «СПИД» со стороны государства? Могут ли они на практике воспользоваться теми правами, которые предусмотрены принятым в 1995 году Законом «О предупреждении распространения заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека»? Жизнь показала, что этого добиться очень трудно.

Так, статья 17 Закона запрещает ограничения социальных прав таких больных только на основании наличия у них ВИЧ. Однако никакой закон не в силах оградить ребенка или его родителей от притеснений, вызванных страхом или предубеждением со стороны персонала тех же яслей, детских садов, школ, других детей и их родителей. Не было прецедента, чтобы привлекли к ответственности врача, по вине которого о диагнозе узнали окружающие. Родители больных детей, как правило, не имеют ни сил, ни средств, ни желания, отстаивать свои права в судебном порядке.