Спиной к стене
Шрифт:
В кабинет постучали. Вошел подполковник Мякишев.
– Есть новости, господа прокуроры?
– Без меня. Своих дел хватает, – сказал Бло-хин, забрал со стола гильзы и ушел.
Мякишев занял стул ушедшего Николая.
– Вот справочка. На словах поясню подробнее. Наш рукодельник, циркач и ныне пропавший без вести Иван Васильевич Топтунов, тот самый, что врезал замок Мелиссе, – бывший зек. Сидел в колонии строгого режима под Оренбургом за вооруженный налет. С ним на нарах чалился Никита Кочергин, брат погибшего налетчика.
– Его подстрелили во время бегства из колонии, – сказал Вербицкий.
– Вы говорите
– Это плакат, что висит в каморке техника-смотрителя?
– Нет. Там один из последних плакатов. Старый я нашел в архиве Росцирка. Нашел и расписание гастролей тех времен, а потом сверил его со сводками происшествий. Гастроли в Челябинске, июнь месяц. Ограбили ювелирный. Брали через трубу вентиляции. Чисто сработано. Никого не нашли. Сентябрь, гастроли в Новгороде. Ограбление антикварного магазина. Унесли китайский фарфор времен династии Цин. Как вошли туда ночью грабители и как вышли, до сих пор не ясно. Но без цирковых трюков тут явно не обошлось. Становится понятным наличие заказа. Что циркачи-зеки могут смыслить в китайском фарфоре? Кому они могли его продать? Интересно, что золотые статуэтки ацтеков не тронули, а они стоят недешево, чистое золото без примесей. Ноябрь, гастроли в Риге. Ограбление крупного коллекционера. В квартиру проникли через окно, спустились по веревке с крыши. Уволокли коллекцию золотых монет времен Карла Великого. Хозяин мирно спал в соседней комнате. Предельная наглость. В Риге совершено три ограбления, одно за другим. Опять поиски завели следствие в тупик. О гастролирующем цирке никто даже не подумал. Тем более что больше двух недель они в одном месте не работали. И речь опять идет о заказчике. Коллекционер себя не афиширует, живет скрытно, за семью замками. За пару недель его не вычислишь. Нужно «найти», все разузнать, понять, где и как он хранит свои ценности, составить хитроумный план заранее, чтобы бесстрашные ловкачи могли исполнить заказ.
– Если Иван Топтунов все еще в деле, он работает с сыном на пару. Никита гниет в земле. А если Иван принимал участие в налете на фургон, знал ли он, что стреляет в брата своего бывшего дружка? Никиту убили восемь месяцев назад при попытке к бегству, его мы из дела исключаем.
– Секундочку, не сбивайте меня, – прикрыв глаза, пробормотал Мякишев. – Тут есть еще один любопытный факт. Точнее, их много, но один очень незначительный. Штрих. Когда Иван завязал с цирком, он стал каскадером. Потом неудачный трюк, ему выбило коленную чашечку. С работы пришлось уйти. Теперь снимает с сыном дорогущую квартиру. Кстати, они до сих пор не вернулись, квартира пустует.
– При чем здесь нога? – не понял Вербицкий.
– Показание бухгалтерши из обчищенной на шоссе «Нивы». Мотоциклист, собиравший с земли деньги, не мог согнуть ногу, она была вытянута, словно деревянный протез.
– Ты гений, подполковник.
– Только больше об этом никому не рассказывайте, ребята станут завидовать.
– Пора нам посетить квартиру пропавших циркачей.
– Довесок
– Совпадает…
– Еще не все. Жора, сынок Ивана, купил щенка у собачников. Он приходил к ним не один раз, все не знал, какого выбрать. А когда купил, через два дня вернул. Гадит, мол, везде, отец против. Так они решили вопрос с ключами от подъезда. Теперь Вербицкий поднял обе руки.
– Все, сдаюсь. Начинаем выбивать санкцию на обыск.
Мякишев спрятал улыбку – он своего добился.
– Хорошо поработал, Сергей Юрьевич, – мягко сказал Вербицкий. – Я бы и десятой доли не сумел сделать в такие сжатые сроки. И все же циркачи остаются циркачами, а нас интересует заказчик!
Подполковник разочарованно вздохнул.
В баре толклось много народа, в воздухе висел дым. Антон никогда раньше не заходил сюда, да и вообще он плохо знал район, в котором теперь работал. Захотелось выпить, вот и забрел в первую попавшуюся забегаловку. Домой не тянуло. Сегодняшнее утро опять началось со скандала. Произошел какой-то надлом в отношениях с женой. Микроинфаркт. Лена очень нервничала, не спала ночами. Девочка плакала – она родилась больной. Ей нужно было сделать операцию, но не раньше чем через полгода. Отдавать свое единственное дитя, которого они ждали пять лет, под нож? Мурашки бегут по коже, как подумаешь о таком.
Оба родителя потеряли выдержку, срывали зло друг на друге.
Антон сел за стойку и заказал водку. Бармен налил рюмку.
– Оставь бутылку. И дай несколько маслин без косточек.
Он выпил две рюмки подряд и налил себе третью.
– Что? Плохи дела, майор?
Антон оглянулся. Рядом с ним на высоком табурете сидел Валек – Валентин Кушнир, уголовничек с большим прошлым. Год назад Антон вытащил его из каталажки, доказав непричастность к крупному ограблению. Редкий случай, когда Гордеев встал на защиту матерого бандита. Сегодня ему повезло, рядом мог оказаться другой фигурант – из тех, кого он упрятал за решетку на долгие годы.
– Привет, Валек. На свободе? Выносливый ты парень. Раньше тебе и трех месяцев хватало погулять.
– Завязал.
– Кому ты лапшу на уши вешаешь?
– Работаю даже. Таксистом.
– Понял. Значит, твою заначку так и не нашли. Помнится, вы неплохой куш сорвали с Годзиллой три года назад.
– Не доказано.
– Мне плевать, Валек, я не у дел. Тоже завязал. Теперь бухгалтером заделался.
Мужик, лицо которого было отмечено несколькими шрамами, рассмеялся:
– Это ты-то бухгалтер? Не смеши, начальник. Из мента можно сделать только мента и ничего больше. Не обижайся. Тебя я уважаю. Менты с блатными не пьют. Если ты не мент, а я больше не блатной, то тяпнем по рюмашке.
– Я уже тяпнул. Ты прав, нас не переделаешь, так что пить с тобой на брудершафт не буду, Валек.
– Дело твое, я не обижаюсь. Ты вот что, Антон Филиппыч, должен знать – я добра не забываю. Менты на помощь не придут, а я помогу, когда тебя прижмут спиной к стене. Скоро Контуженый освобождается. У него на тебя большой зуб вырос, лучше бы тебе с ним не встречаться.
– Пугали уже, Валек. Мартышкин труд. Я не из пугливых.
– Да я так, к слову. Мне это местечко нравится. Если что, заходи.