Спиною к будущему
Шрифт:
Вдох-выдох.
Порой, я начинаю понимать курильщиков. Этой вонью и дерьмом заглушить собственную никчемность, что засела внутри. Присесть и скамейку и украдкой уловить привычный (как для невольно пассивного курильщика) зловредный запах. Вдох-выдох.
И что теперь? Что… дальше?
Осознать свое странное поведение, живо подорваться с места, пристыжено опустить голову и пошагать в сторону входа в больницу.
Шаги по лестнице.
– Ангелина! Ангелина Николаевна! – послышался
– Да, Александр Федорович?
Быстрые шаги навстречу, и, замерев на коротком расстоянии, ухватившись за перила, уставился мне в глаза.
– Ты же сегодня идешь домой? Или что?
Скривилась.
Надо бы. Да и, наверняка, этот вопрос – формальная вежливость, желание не позволить привселюдно сходить с ума.
– Да, конечно, - живо киваю головой. – Закончу кое-что в записях о сегодняшних анализах по Будковой, и приеду.
– Ну, смотри мне, может, подождать, и поедем вместе?
– Там же мама что-то придумала на вечер.
– Звонила уже, да? – пристыжено улыбнулся, словно вор, которого выкрыли.
– Ага, - смеюсь. – Все хорошо, езжай. Доберусь на автобусе, тем более что сегодня и так рано уходим. Всё в норме.
– Давай, только не задерживайся.
Улыбаюсь.
– Постараюсь…
***
Хмурый осенний день.
В такие дни особо ничего не хочется. Апатия, жесткая депрессия и одно единственное адское желание: спать и никогда не просыпаться.
И стукнуло в голову им (родителям) некоторых близких родственников собрать в гости. Я понимаю, что День рождения у отца, и все дела, однако… то они почти никогда не праздновали, а тут… решились. И это даже еще не юбилей.
А, черт с ним! Переживем, как и всё переживали.
Недовольно покрутить носом, смириться, состроить добродушный вид старым знакомым - все, как всегда, ничего нового или особенного.
Выбраться из больницы на улицу. Колкий, с опаской взгляд на небо – хмурится, клубится, вот-вот разразится болезненным плачем, ноябрьским холодным дождем.
А зонт, как всегда, забыла (причем в ординаторской). И уже же взяла с собой из дому, как редко это бывает, однако,… что не есть, но к месту и времени - его вновь не нарыть.
Плевать. Возвращаться не стану.
Шумный вздох, надувая щеки и лопаясь в обреченности, как воздушный шар.
Разворот – и (вслепую) едва не налетела на кого-то взбешенного: весь ходором ходит; бежит куда-то, не глядя себе под ноги.
– Осторожнее, пожалуйста, - шепчу.
Взгляды встретились.
И сам, словно не мог поверить своей… удаче.
– Клёмин?
– побелела я от прозрения.
– Пошли со мной, - резко хватает за руку и тащит за собой. Особо не сопротивляюсь, живо перебираю ногами, силясь поспевать за напором.
– А тебя здороваться… так и не научили, смотрю, - пытаюсь язвить.
Замерли рядом с машиной, отпустил хватку. Пиликнула сигнализация и резко дернул на себя дверь.
– Залазь, - повелительно кивнул в сторону салона.
– А если я не хочу?
– Я у тебя не спрашиваю, - раздраженно скривился и осмотрелся по сторонам.
Поддалась я его странному движению – и тоже пустила взор около.
– Что-то произошло? – удивилась я, впервые за долгое время искренне, без юления и игры.
Короткий, беглый взгляд мне в глаза.
– Пока нет, - и, вновь ухватив меня за локоть, силой стал запихивать в автомобиль.
Поддаюсь.
Быстро обошел спереди машину и прыгнул за руль.
***
– Куда едем? – не выдержала я ни молчания, ни непонимания того, что творится: давно уже за городом, и даже за Прибрегой…
Прожевал эмоции, тяжелые сомнения за и против, и наконец-то снисходит на милость великодушную, дает ответ:
– Туда,… где всё началось.
«Бальга» - звоном тяжелого, литого колокола обдало меня жуткое осознание творящегося и предстоящего.
Обреченно осесть в кресле и уставиться за окно, ловя в тумане яркие желто-красные пятна в противовес почерневшим голым деревьям и вечнозеленым… соснам и елям, что красивым обрамлением, живой изгородью стали вдоль, потемневшего от влаги, асфальта...
***
Наконец-то приехали. Знакомое место. Но лишь отрывками... Время, смена поры года - каждый взял своё, переделывая, перекрашивая под себя всё и всех. Тешит, успокаивает своей непоколебимостью только маленький колодец (что через тропинку), да старый, заброшенный дом (с голубой дверью). Они, как и прежде, безлики, печальны и одиноки...
Амбар же почти слился своей серостью с туманом и голыми стволами деревьев, а сарай больше стал напоминать какой-то брошенный гараж или складское помещение.
Рванул на себя дверь и силком выволочил меня на улицу. Удерживая за запястье, потащил в дом – поддаюсь.
Найти какую-то странную балку в углу, уверенно вторящую стене своей вертикалью,… - и неожиданно защелкнуть на ней наручник. Дернулась я, предрекая недоброе, да только - уже поздно: за грубостью и потасовкой при ходьбе не заметила, что давно уже птичка поймана – мой браслет давно на мне. Обомлела от происходящего.
Резвые шаги от меня в сторону, покружился вдруг, а затем, видимо, так и не найдя, на что можно толково бы умоститься, застыл, уперев руки в боки.