Спираль времени
Шрифт:
В том, что каждая минута пребывания в камере равняется на земле сорока дням, Рени был уверен. Он верил рассказу Дена, сам видел его после сорокадневного отсутствия, которое нельзя было ничем объяснить, если Ден солгал.
Как это происходит, Рени не понимал, но его трезвый и реалистичный ум раз навсегда сказал ему, что эта область знания еще не доступна людям его времени, но ничего сверхъестественного здесь нет и быть не может. Выросший среди жрецов, Рени перенял от них скептический взгляд на все, что темному уму его современников казалось проявлением воли
Так и должно быть.
Он не подозревал, что скептицизм в том положении, в каком он находился, был его спасением. Другой на его месте мог сойти с ума от ужаса. Впрочем, этот другой никогда бы и не вошел в камеру.
Рени лежал спокойно, покорившись своей участи. И не мешал силам, во власти которых находился.
А силы эти действовали с нерассуждающей точностью, перенося неподвижное тело человека сквозь время, ощущаемое людьми, из одной эпохи в другую.
Давно уже исчезли с лица земли Геза и все люди, которых знал Рени. Исчезла, поглощенная океаном, сама страна Моора, где он родился и вырос. Поколения сменяли друг друга над его головой, в мире действительной жизни, которая одна только известна людям и вне которой Рени сейчас находился.
Века проносились над цилиндрической камерой.
Он не ощущал ничего. Времени не существовало, но он думал, что минуты текут, как обычно. И они казались ему очень длинными.
Он продолжал на что-то надеяться. На Гезу?.. Рени забыл о нем. Он думал теперь о пришельцах. Ведь эти странные и могущественные существа были здесь, в этой камере. Они исчезли из нее, но могут опять вернуться. И тогда он будет спасен.
Шелестящие звуки становились громче, отчетливее, но Рени по-прежнему не улавливал в них никакого смысла.
И вдруг шар снова погас. Снова абсолютная тьма словно набросилась на Рени, и он перестал что-либо ощущать.
Но если бы он даже сохранил сознание действительности, мог понимать и оценивать происходящее, то все равно никогда бы не догадался, что эта тьма означает конец пути, о котором он не подозревал, означает, что обычное время снова вступает в свои права относительно него. Точно так же, как раньше, совсем недавно по его восприятию, такая же внезапная темнота указывала на то, что путь в будущее начался.
Переход в нулевое пространство и обратно в обычный мир вреден для психики человека, и заботливые точные механизмы камеры выключали на время таких переходов сознание человека.
Но Рени не знал этого. И когда открыл глаза и увидел возле себя четырех пришельцев, он подумал со вздохом облегчения: «Я недаром надеялся. Они вернулись!»
Яркий свет шара, вместо бледного желтого сияния, сразу показал четырем пришельцам, что они очнулись не вовремя, что машина «остановилась» в аварийном порядке.
Они тревожно посмотрели друг на друга. Одна и та же мысль явилась всем: вслед за пространственной испортилась и машина времени! Это означало невозможность двигаться дальше, вечное пребывание в той эпохе, где они оказались сейчас.
Во время «движения» нельзя было увидеть многочисленных приборов камеры из-за мнимого вращения стенок. Сейчас камера была «неподвижна», и четверо легко убедились, что машина времени в исправности.
Сколько же пробыли они «в пути»? Как далеко ушли от эпохи, которую покинули?
Приборы ответили на этот вопрос. Прошло девять десятых намеченного времени.
Почему же «остановилась» машина?
Указатели внешней среды сообщили, что вокруг камеры все спокойно, что никакая опасность со стороны сил природы не угрожает.
Оставалось единственное и, очевидно, правильное, объяснение: в камеру кто-то вошел! И не только вошел (автоматы не обратили бы на это внимания), а остался в камере, отправившись по тому же пути, по которому «шли» они четверо.
Они не могли его видеть, как и он не мог видеть их, между ними лежало время, но то, что в камере находятся сейчас пятеро, а может быть и больше, не подлежало сомнению.
Когда это случилось, когда вошел в камеру неизвестный человек или люди – они не знали. Но пребывание в камере посторонних лиц грозило смертельной опасностью.
Машина «остановилась» сама, принять меры безопасности должны были они.
Кто-то находился в камере!
Когда бы этот человек ни вошел в нее, он был уже очень близок по времени. Пустить в ход машину по своей воле он не мог, она уже была пущена. Изменить время «прибытия» он также не мог и должен был оказаться там же, где оказались вошедшие сюда раньше него. Корректировка срока прибытия происходила автоматически. Аварийная остановка предотвратила угрозу одновременного прибытия.
Если бы машина продолжала «движение», то неизвестный, догнав своих предшественников, очутился бы с ними в одном и том же отрезке времени. И тогда трагические последствия были бы неизбежны.
Человек или несколько человек должны были лечь на ложа. Их тела могли занять одно и то же место в пространстве с телами тех, кто лег раньше. И при наступлении точки соприкосновения их времени с временем хозяев камеры наступило бы полное молекулярное слияние тел и мгновенная смерть.
Четверо молодых ученых невольно соскочили со своих мест.
Это движение было инстинктивно, но не вызывалось необходимостью. Машина «стояла». Обиходное время вступило в свои права не только для них, но и для тех, кто догонял их. И те и другие останутся на том же «расстоянии», на котором были сейчас, до тех пор пока машина не будет снова пущена в ход. Между ними установился постоянный интервал в одну или две недели. На большем расстоянии машина не почуяла бы постороннего присутствия.
Вспомнив об этом, они успокоились и обменялись мнениями. Им ничего не стоило закрыть неизвестным преследователям дальнейший путь, но это означало бы физически уничтожить их. Удалить из камеры, оставить в том времени, в котором они сейчас находились, было невозможно.