Список ликвидатора
Шрифт:
– Хорошо, хоть извинились… – сказал Папалаев.
Опершись на трость, слабовидящий чуть помолчал и вдруг сказал:
– Я одного не понимаю! Чего в этих милицейских гаражах делать свадебной машине?
– Свадебной? – переспросил Жуков.
– Ну да! Когда бампер возле моего носа зафиксировался, я глаза-то поднял и вижу – чуть выше, на радиаторе, золотые кольца расплываются!
– Что-что? – насторожился Папалаев.
– Кольца, говорю, на ней были! Вот что!
Жуков переменился в лице и быстро спросил:
– Сколько?
– Мне
– Но четыре кольца – это же эмблема «ауди»… – пробормотал Папалаев.
– Вот именно! – воскликнул Жуков и снова обратился к мужчине: – А цвет машины вы случайно не разглядели?
– Темно-синяя! – не задумываясь, ответил тот. – Огромное такое темно-синее пятно колыхалось перед глазами!
Оперы переглянулись:
– Это она!
Слабовидящий между тем продолжал:
– Так вот. Поставили эти парни машину в гаражи, а сами вышли и к электричке пехом направились…
– А откуда вы знаете?
– Ну я ж на той скамейке так и сидел! А они недалеко от меня проходили. Я их по голосам узнал. Один говорит: «Ну что, Жорик, поехали в часть?» А другой отвечает: «Поехали, Тимоха! Через двадцать минут там как раз обед начнется. Я так проголодался!» И они ушли. А скоро и электричка в сторону области загремела.
– Значит, они называли друг друга Жорик и Тимоха? – спросил Жуков.
– Ага.
Папалаев задумчиво проговорил:
– Через двадцать минут у них в части должен был начаться обед… Если они рассчитывали на него успеть, значит, она располагается где-то недалеко…
Слабовидящий выкинул докуренный почти до фильтра бычок и вдруг сказал:
– А еще через пару часов эта машина из гаражей уехала!
Жуков поднял брови:
– Это точно?
– Да. Я все еще на скамеечке сидел. Вдруг раздается звук открывающихся ворот и она выезжает.
– Погодите-ка! – вмешался Папалаев. – А откуда вы знаете, что это была она? Вы же ни хре… ничего не видите?
– Зато слышу! – гордо подбоченился мужчина. – Недостаток зрения компенсируется у меня очень чутким слухом! Звук двигателя этой машины врезался мне в память, и через два часа я понял, что это именно она выезжает из гаражей.
– Да не может такого быть! – твердо сказал Папалаев.
– Может! – упрямо топнул ногой слабовидящий. – Может! У меня уникальный слух! Я слышу абсолютно все! Например… например, я различаю, как тикают ваши часы!
– Мои? – удивился Папалаев.
– Ваши!
– Да у меня электронные! – И, задрав рукав, опер глянул на черные «Сейко» с серым дисплеем.
Слабовидящий невозмутимо поправился:
– Ну, значит, это часы вашего друга!
Жуков нахмурился:
– У меня тоже электронные…
– Но ведь что-то же тут тикает! – занервничал мужчина.
Папалаев вздрогнул и быстро осмотрелся:
– А может, бомба?
– Да какая бомба… – И Жуков, наклонившись, вытащил из травы сверкающие на солнце дамские часики. – Вот! Потерял кто-то…
Папалаев рассмотрел находку и восхищенно сказал:
– Ну надо же! Золотые!
– Что там? – забеспокоился слабовидящий. – Что там, а?
Жуков шагнул к нему и положил часы в ладонь мужчины:
– Это вам. За ценную информацию, переданную представителям органов власти. Считайте, что они наградные!
Припарковав «шестерку» прямо на оживленной Петровке и направившись к возвышающемуся неподалеку желтоватому зданию МУРа, Турецкий неожиданно почувствовал, что за ним следят. Он просто физически ощутил на себе чей-то внимательный, напряженный взгляд. Александр незаметно огляделся, как бы проверяя, все ли в порядке с только что оставленной им машиной. Краем глаза ему удалось заметить, как на другой стороне улицы нырнул в проходящую толпу одетый в серое человек, до этого стоявший на краю тротуара, у самого бордюра.
«Ну что ж… – пожал плечами „важняк“. – Этого следовало ожидать…»
И он зашагал в направлении КПП.
Следователь прокуратуры Королев, который в составе оперативно-следственной группы приехал осматривать квартиру убитого Шмакова, уже заканчивал опрос соседей, возможных очевидцев происшествия.
– Ничего не слыхала, ничего не видала, ничего не скажу! – заявила ему последняя бабулька, после чего и была с миром отпущена.
Ее слова, по сути, явились сжатым повторением сказанного другими обитателями подъезда, которые выдавали массу полезных сведений, касающихся какой угодно темы – от погоды до политики, и не сообщали ничего путного по интересующим следователя вопросам.
– Да, результаты неутешительные… – Сидящий у журнального столика Королев посмотрел на собирающихся уходить коллег. – Кроме показаний участкового, ни-че-го…
Майор Веселкин к этому времени уже покинул квартиру, сославшись на неотложные служебные дела.
– Ну что, заканчиваем? – спросил следователя эксперт-криминалист.
– Да… – ответил тот и уже собрался было подняться с кресла, как из коридора вдруг донесся какой-то шум и в комнату ввалился неопрятно одетый мужик с всклокоченными волосами и выколотой на груди фиолетовой надписью. «Не забуду ма…» – гласила та ее часть, которую можно было прочесть благодаря расстегнутой рубашке.
– Вы кто? – спросил Королев.
– Я? – удивился мужик. – Я Серегин!
– Какой еще Серегин?
Мужик осмотрелся и без спроса сел на ближайший стул.
– Я живу в соседнем доме! – Он показал пальцем в окно. – Вон в той хрущевке!
– Ну и что?
Серегин вдруг опасливо повернул голову в сторону закрытой двери соседней комнаты:
– А че, Андреича уже увезли?
Тело убитого Шмакова действительно уже отправили в морг, но следователь не счел нужным отчитываться в этом перед неизвестно кем.