Сплетая жизнь
Шрифт:
Вернер хотел сказать что-то обидное, я видела это по его блеснувшим глазам, мол, не тебе, девчонке, соперничать с мировыми целителями, а другие вряд ли были допущены к Отто. Но все-таки сдержался, видимо вспомнил, что в моем мире лечение людей было поставлено на поток и во многих случаях достигало положительного результата. А здесь смертность фиксировалась в четырех случаях из десяти. Чаши Сангреаля у меня уже не было, с ее помощью я смогла бы исцелить любой недуг за несколько минут, но и мои знания ведь тоже что-то, да стоят. И комтур об этом прекрасно знал. Наверное, уже влез в мои работы, подготовленные к комиссии
Я поставила его в очень неудобное положение: с одной стороны у него появился маленький, но все же шанс помочь своему учителю, с другой я повела себя ужасно, фактически торгуясь с ним жизнью близкого человека. Идти в таком случаю на поводу, означало бы, что он поддерживает подобные методы, а это не про Вернера.
— Ваши целители говорят что-то определенное?
Вернер задумчиво пошевелил губами, не издавая ни звука, а потом пробурчал:
— Они не знаю, что с Отто, у него повреждены практически все внутренние органы, даже глаза начали стремительно слепнуть.
Звучало жутковато, но это могло быть все, что угодно и притом, вполне поддающееся лечению.
— Но хоть какие-то прогнозы они дают?
Лицо рыцаря окаменело:
— Дают. Говорят, что еще несколько недель протянет, а потом надо готовиться к передаче полномочий.
Чувствуя себя последней сволочью, я заявила:
— Ну, тем более, ты ничего не теряешь. Дай мне возможность просто его осмотреть, ваши целители могут только на энергетическом уровне определить, что происходит, но не поймут причин. Вдруг не все так страшно?
— Ты считаешь это этичным? — вдруг вырвалось у него, — сначала сидишь, рассказываешь о том, как ты мечтаешь помогать людям, при этом пытаясь убедить меня в своей бескорыстности и честности, а сама, едва почуяв выгоду, пытаешься обозначить цену за свою помощь? Не знаю, как ты смогла обойти Оракул, но это уже слишком.
Чего-то подобного я и ожидала от своего старого знакомца. Вот только пронять меня всеми этими красивыми, но пустыми словами уже было трудновато.
— Только не надо высокопарных изречений. Оставь это для своих учеников, хорошо? Терпеть не могу ярых моралистов, особенно когда они начинают учить меня жизни. Нельзя быть столь категоричным, кроме белого и черного в мире существует масса других оттенков.
— То есть, ты сейчас не манипулируешь моим желанием помочь Отто? — не поверил мне Вернер, на что я потрясла указательным пальцем прямо перед его носом:
— Именно твоим желанием я и манипулирую, но никак не жизнью Магистра, а это две большие разницы.
— И в чем же?
Вот репей, а все почему-то именно меня считают приставучей, хотя хватка комтура гораздо более сильная, чем у меня.
— Давай лучше поговорим о тебе, — не повелась я на провокацию, — чем лучше ты, который из-за своих личных убеждений готов отказаться от реального шанса на спасение Отто? Почему бы не поступить честнее и не спросить самого Магистра или хотя бы других его учеников, что они думают по поводу этого?
Вернер отчетливо застонал, переспорить ему меня вряд ли удастся:
— Ну почему ты все время извращаешь то, о чем я говорю? И все время умничаешь?
— Смысл извращать то, что само по себе и является извращением? — удивилась я подобной реакции и скромно добавила, — и почему бы не блеснуть умом, когда это удается? И вообще, помнишь десятый пункт Кодекса?
Великий комтур колебался, но не потому, что я намекнула ему на личные претензии к моему стилю ведения переговоров, а потому что ему на самом деле хотелось помочь Магистру, и он боялся испытать ложную надежду, ведь я не всесильна, вполне могу осмотреть Отто и подтвердить слова признанных целителей. А там уже ему ничего не останется, как смириться, а это страшнее всего, когда уже не на что рассчитывать.
— Помни о грации, это умение рыцаря реагировать на изменения, надо быть готовым к ним, настолько гибким, чтобы не сломаться. И не путай, я не говорю о том, чтобы прогибаться, имея в виду именно гибкость. Так будь же гибким, Вернер, тем более я не требую чего-то сверх возможного, а только того, что принадлежит мне и так по праву. А то получается, что, когда тебе надо ты можешь быстро изменить свои принципы, и порядок проведения испытаний меняется вслед за тобой. А когда тебе выгодно, ты сразу вспоминаешь про то, что плохо, что хорошо. А по сути, именно мои цели в итоге благороднее твоих желаний.
— Хорошо, — прошипел мужчина.
Не ожидая, что он не попытается даже оправдаться, я опешила:
— Что?
— Пусть будет так, — повторил Вернер и на этот раз куда более уверенно, — видимо сама судьба толкает меня на этот шаг. Ты получишь возможность для осмотра Великого Магистра, но имей в виду, если он не поправиться, ты и близко не подойдешь к Ордену и будешь искать иные способы получить желаемое, поняла?
Комтур не шутил, он хотел от меня железных гарантий, что я сделаю все, чтобы помочь Отто. Он почему-то думал, что если указать мне такие рамки и поставить под вопрос все будущее, то я буду больше стараться. И, честно говоря, меня это сильно обидело: я в любом случае бы постаралась для Магистра и сделала все возможное и невозможное, чтобы он встал на ноги и без всяких угроз в свой адрес. Даже больше: если вы Вернер сейчас не согласился на мои условия, я все равно бы постаралась попасть к Отто и что-то сделать, вот только Вернер, после своего заявления, об этом не узнает. Пусть теперь мучится, думая, что пошел на сделку с дьяволом. Совесть — это личный ад каждого из нас, судья эффективнее того, кто служит Фемиде.
— Согласна, — с неприязнью отозвалась я и встала, показывая, что аудиенция на этом окончена, и нам больше не о чем говорить, — когда я могу увидеть Великого магистра?
Вернер тоже встал, его распирали противоречивые чувства и трудно с ними бороться, сидя на жестком стуле:
— Все испытания закончатся только к полуночи, а утром будет проведена торжественная часть, на которой я обязан присутствовать, после этого мы с тобой отправимся к Магистру, воспользовавшись порталом.
Услышав это, я забеспокоилась:
— Тогда будь другом, сообщи об этом ректору, потому что он отпускал меня только в Миравет и обратно и через десять дней я должна быть в академии, собраться и быстро отправиться за оперативной группой, которую собрал Шармад. Завтра начинается трех месячная практика, правда не знаю, где именно она будет проходить, и кто входит в группу, кроме меня самой, конечно.
— Вот уж кем мы не будем, так это друзьями.
Не больно-то и хотелось, главное, Вернер не будет ничего делать за моей спиной и на этом спасибо.