Сплетающий души
Шрифт:
Три часа. Чтобы сделать что? Задержать моего сына? Убедить его бежать? Найти ответ?
— Это не обман. Вы можете оставить принцу записку, что мы просто отправились вперед…
И вот, много часов спустя, после безумной гонки от Авонара, я скорчилась за еще теплой скалой, ожидая знака от Паоло, что все идет нормально. После бесконечного неподвижного ожидания сверкнули две быстрые вспышки — потом пауза — и третья.
Я бросилась вниз по голому склону к осыпающимся каменным стенам. Тощая, долговязая фигура показалась в освещенном дверном проеме. Паоло. И еще одна, меньшая, рядом. Недостаточно высокая для Герика. Я замешкалась, еще вне потока света, хлынувшего из проема.
— Входите, сударыня. Все в порядке. Я не упомянул, что,
Пропавшая дочь Эварда! А я даже не вспомнила про нее за все часы, прошедшие с тех пор, как я пришла в себя. Светловолосая, как и ее мать, и такая же величественная манера держаться. Бледное, гладкое лицо казалось совершенно неуместным в окружении полуразрушенных стен и груд обломков, образовывающих небольшое укрытие. И все же плотная коричневая рубашка, куртка и штаны выглядели на ней неожиданно к месту, а острые и умные отцовские глаза сверкали в отблесках костра, пока она сидела на растрескавшихся плитах пола и смотрела на моего спящего сына.
Герик свернулся клубком на пыльном плаще, его голова покоилась на небольшом свертке. Если бы я не коснулась его рукой и не почувствовала медленное поверхностное дыхание, то могла бы решить, что он мертв. Он был бледен, как звездный свет, и ужасающе худ.
— Еще день, и выйдет вся вода, — заметила Роксана, выливая прозрачную жидкость из крошечной чашечки в рот Герика. — Он сказал, что вернется прежде, чем вода закончится, но даже и пальцем не пошевелил с тех пор, как погрузил себя в сон три дня тому назад.
— Что ты имеешь в виду под «вернется»? И как ты здесь оказалась? Это не Герик похитил…
— Нет. Этот маленький путаник Вроун с приятелями забрал меня в Пределье по ошибке. Герик освободил меня из их ужасной тюрьмы, но никогда не рассказывал о том, что там происходит — тогда, по крайней мере, — только то, что это место «не Лейран».
Лицо девочки разгоралось оживлением, словно занявшись от костра, пока поток слов выплескивался из нее.
— Потом, после того как он едва не сошел с ума, обнаружив в пещере то вращающееся кольцо, и незадолго до того, как отправился в это веселенькое местечко, он сказал мне, что ему нужно заснуть на несколько дней, пока Паоло ищет его мать, и что ему нужен друг — друг, он сказал, — чтобы пойти вместе с ним, следить за ним и не дать ему умереть — во имя всего святого — не дать умереть, давая ему воду из Истока! Я не идиотка, и невозможно долго прожить в Пределье, не привыкнув к тому, что этот мир не совсем таков, как ты полагал. Но мне еще никто настолько не доверял! И я сказала, что раз уж мы настоящие друзья, то ему придется объяснить мне, зачем это надо. Конечно, всего он мне не рассказал — ни через лигу, ни через десять. А когда мы оказались здесь, он лег и тут же исчез. Ушел. Его тело осталось тут, на моем попечении, а он в это время, словно жирная герцогиня в карете, разъезжал с Паоло, помогая ему отыскать вас и прячась там, где его враги не смогут его найти. Ну кто в такое может поверить?
Она шлепнула ладонью по крышке голубой фляга, закрывая ее плотнее, потом убрала ее и чашечку обратно в поношенную серую сумку.
— Три дня назад он вернулся, — продолжила она. — После десяти жутких дней наедине с его едва ли не мертвым телом — я уж думала, что останусь тут навсегда, даже не зная, где именно, — я проснулась утром и увидела, что он уже бродит, словно просто вздремнул на часок. Он съел половину еды, которая у нас осталась, и рассказал о том, что случилось с Паоло и с вами, и про чары со списком. Он сказал, что нам придется просто подождать и посмотреть, что будет дальше. Но не прошло и двух часов, как он побледнел полусотней оттенков белого, и я подумала, что нам конец, поскольку ровно так он и выглядел, когда начинались огненные бури. Эти бури — жуткая вещь, как будто мир раскалывается на куски. Бедные одиноки попадали в трещины,
Она осеклась в своей безостановочной болтовне, уставившись на проем за моей спиной. Я обернулась, но не смогла бы сказать, кто стоял там с непроницаемым выражением лица — Кейрон или Д'Натель.
— Кейрон! — воскликнула я, надеясь, что угадала.
Мягко, но крепко он взял меня за руку и поставил на ноги, отодвинув в угол маленькой комнатки. Когда он повернулся к Герику и посмотрел на него сверху вниз, мир замедлил свое вращение.
Только принцесса отказывалась принимать во, внимание весь ужас происходящего. Бросив на меня быстрый взгляд, она снова принялась за свою историю, Словно ее и не перебивали:
— …Так вот, прежде чем я поняла, что он имеет в виду, он снова ушел. И я толком не знаю куда.
Она наморщила прямой носик и надула губки, переводя ничуть не смущенный взгляд на Кейрона.
— И Герик — мой друг Герик — просил передать его отцу — полагаю, это вы, — что он будет ждать вас, чтобы вы выполнили ваше соглашение. Этого он не объяснял, как и всего, что касалось его врагов, от которых он прятался, и меня это очень раздражало, потому что у меня было все это время на размышления, а он не сказал мне самого главного. «Слишком сложно», — говорил он, и это самые несносные слова, какие он только произносил, хотя я почти на два года его старше и я помогала ему разобраться с множеством вещей, пока он был королем Пределья. Он просто сказал, что если кто и может позаботиться об огненных бурях, чтобы одиноки от них не страдали, так это его отец. Единственное, чего он боялся, так это что Паоло вас не найдет.
— Чтобы найти меня, понадобилось немало людей, — тихо ответил Кейрон. — Благодарю вас, юная госпожа, за заботу о нем. А теперь вам лучше придвинуться ближе к Сейри. Так будет безопаснее. Или, если хотите, можете выйти наружу.
— Но, понимаете, как я уже говорила госпоже, вам вовсе не надо притворяться, что в этом нет никакого колдовства. Я не боюсь…
Роксана все больше запиналась, пока не затихла совсем. Она встала и попятилась от Герика и Кейрона — но лишь до того места, где ждала я. Ее подбородок все еще был высоко вздернут. Паоло, ни слова не произнесший с тех пор, как появился Кейрон, стоял позади нас в дверях.
Кейрон твердой рукой обнажил свой серебряный кинжал. Я хотела придержать его руку, пока не уверюсь в нем, но ужас сковал мой язык.
— О демоны, Герик… — вскрикнула Роксана и бросилась вперед, когда Кейрон занес сверкающий клинок.
Я перехватила ее и крепко прижала к себе. Ее крики позволили заговорить и мне.
— Здесь нет демонов, Роксана, — тихо сказала я, вложив в слова всю надежду, какая у меня оставалась. — Нечего бояться. Это отец Герика, дороживший нашим сыном еще до его рождения, он однажды уже вывел его из тьмы и сделает это снова. И он пришел сюда затем, чтобы помочь ему.
И в тот же миг Кейрон поднял другую руку, закрыл глаза и со страстью, бывшей сутью всей его жизни, произнес слова, которые всегда будут вызывать в моей памяти видения дождливого летнего вечера в Виндаме, заиндевелой разбойничьей пещеры в Валлеоре и возвышающейся стены белого пламени, радостно сверкающей в горной крепости:
— Жизнь, постой! Протяни руку. Остановись, прежде чем сделать еще один шаг на Пути. Снова даруй своему сыну твой голос, что шепчет в глубине, твой дух, поющий в ветре, огонь, пылающий в дарованном тобой чуде радости и печали. Наполни мою душу светом, и пусть тьма покинет это место.