Сплетенная с тобой
Шрифт:
Я посмотрела в окно и поняла, что уже стемнело.
— А который час?
— Девятый.
— И когда ты вернулся?
— В половине седьмого.
— Что-то рановато для тебя. — Повернувшись, я посмотрела прямо ему в лицо.
— Когда узнал, что ты у меня, то уже не мог усидеть на месте. Захотелось обнять тебя, как только я получил твои цветы.
— Тебе понравились?
— Знаешь, читать твою записку, написанную почерком Энгуса, было… даже занятно.
— Я стараюсь соблюдать осторожность.
— И тем не менее продолжаешь меня портить, чрезмерно балуя. — Он поцеловал меня в кончик носа.
— А вот это я делаю совершенно осознанно. Чтобы тебя не интересовали другие женщины.
— Они перестали интересовать меня в тот самый момент, когда я тебя увидел, — ласково провел он пальцем по моей нижней губе.
— Говори-говори, врунишка. — Мою депрессию как рукой сняло. Ведь Гидеон снова был рядом, и я опять стала для него центром мироздания. — Небось снова хочешь залезть мне в штанишки?
— Но ты же не носишь штанишки.
— Это что, значит «нет»?
— Это значит «да». Я сплю и вижу, чтобы забраться тебе под юбку. — Его глаза потемнели, когда я слегка прикусила ему палец. — А потом оказаться внутри твоей горячей, мокрой, упругой маленькой киски. Весь день только об этом и мечтал. Я хочу тебя прямо сейчас, но мы немного подождем, пока тебе не полегчает.
— Тогда поцелуй меня, и мне сразу полегчает.
— Скажи точно куда?
— Куда хочешь. Целуй меня везде-везде.
Я прекрасно понимала, что рискую привыкнуть к тому, что он в моем полном распоряжении. Это мне страшно нравилось, но, по правде говоря, не могло продолжаться вечно.
Ведь он был связан с тысячами людей, с тысячами проектов и профессиональных сообществ. А если я что и вынесла из маминых многочисленных браков с успешными бизнесменами, так это то, что жены деловых людей являются скорее любовницами, поскольку их мужья, как правило, женаты на своей работе. Ведь мужчина становится командиром в определенной области не просто так, а потому, что целиком отдается делу своей жизни. Но в результате женщинам приходится довольствоваться объедками.
— Хочу, чтобы дома меня всегда ждала ты. — Гидеон заправил за ухо непослушную прядь моих волос.
Я всегда поражалась тому, что он словно читает мои мысли.
— А что, тебе было бы приятнее видеть меня босиком на твоей кухне?
— Ну, я не против, хотя гораздо приятнее видеть тебя голышом в постели.
— А ведь я очень даже неплохо готовлю, но тебе нужно лишь мое тело.
— Это всего лишь изумительная обертка, под которой скрывается все, что мне нужно.
— Что ж, я готова показать ее, если покажешь свою.
— С удовольствием. — Он нежно провел пальцем по моей щеке. — Но сперва я должен удостовериться, что ты пришла в себя после разговора с матерью.
— Ничего, как-нибудь переживу.
— Ева. — По тону я сразу поняла, что его невозможно сбить с толку.
— Я прощу ее, — вздохнула я. — Мне не привыкать. В сущности, выбирать не приходится, ведь я люблю ее и знаю, что она желает мне только добра, хотя и ведет себя совершенно неправильно. Но эта история с часами…
— Продолжай.
Я потерла грудь, чтобы успокоить сосущую боль.
— Она все испортила. И независимо от того, как будут развиваться наши отношения, в них навсегда останется трещина, которой раньше не было. Вот это-то меня и мучает.
Гидеон задумался и замолчал. Одной рукой он гладил меня по голове, а другую по-хозяйски положил на мое бедро. Я напряженно ждала, когда он скажет, что у него на уме.
— Знаешь, я тоже что-то разрушил в наших отношениях, — наконец мрачно произнес он. — И боюсь, что это всегда будет стоять между нами.
Меня потрясла грусть, застывшая в его глазах.
— Пусти, я хочу встать, — сказала я.
Он неохотно разжал руки и бросил на меня усталый взгляд. Немного поколебавшись, я расстегнула молнию на юбке.
— Гидеон, теперь я знаю, как это мучительно больно, терять тебя. Если ты вдруг начнешь отгораживаться, я могу даже слегка запаниковать. Так что ты уж, пожалуйста, поосторожнее. А я постараюсь поверить, что твоя любовь склеит любые трещины, — произнесла я, а он только кивнул в знак согласия, хотя я отлично видела, что этот вопрос продолжал занозой сидеть у него в душе. И чтобы немного отвлечь его от больной темы, я сказала: — Сегодня ко мне заходила Магдалена.
— Я ей не велел, — сразу напрягся он.
— Все нормально. Она боялась, что чувство обиды возьмет во мне верх, но поняла, что я не способна тебе навредить, потому что слишком люблю.
Он сел, а я, позволив юбке упасть на пол, осталась только в чулках на подвязках, и он с шумом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Затем я снова забралась на диван, оседлала его бедра и обняла за шею. Его дыхание, буквально обжигавшее меня сквозь шелковую блузку, будоражило кровь.
— Эй! — Я запустила руки ему в волосы и прижалась к нему щекой. — Перестань волноваться из-за нас. Думаю, нас обоих сейчас должна волновать Дина Джонсон. Интересно, что такого страшного она может нарыть на тебя?
Его голова упала на диванную подушку, глаза нехорошо прищурились.
— Дина — моя проблема. И я с ней разберусь.
— Думаю, она накопала о тебе что-то достаточно смачное. Бессердечный плейбой — слишком мелкая тема.
— Расслабься. Ничего страшного. Единственное, что меня реально беспокоит, так это то, что она будет тыкать тебе в лицо моим прошлым.
— Ты слишком уверен в себе. — Мои пальцы нащупали пуговицы его жилета и принялись ловко расстегивать их. Затем я осторожно сняла с него галстук и аккуратно положила на спинку дивана. — Ты собираешься с ней поговорить?