Сплетенные
Шрифт:
Переворачиваюсь и встаю на четвереньки, Зет встает передо мной. Аккуратно, медленно засовывает мою голову в петлю ремня и затягивает его, а затем удивляет меня своим поступком — протягивает мне оставшийся отрезок кожи, так, что я сама могу регулировать, насколько туго затянуть петлю. Он присаживается на корточки, так что наши лица оказываются на одном уровне, эти большие карие глаза проникновенны и в то же время требовательны.
— Решать тебе, Слоан. Это можешь сделать ты или я. Я знаю, сколько ты можешь вынести, но…
Я передаю ему конец кожаного ремня обратно. Мои действия окончательны. Отныне наши отношения будут такими. Зет знает, сколько могу выдержать, и я доверяю ему эту
— Будь хорошей девочкой и не двигайся, — говорит Зет.
Он отпускает ремень, чтобы стянуть футболку через голову и отбросить ее в сторону. Следом идут ботинки, джинсы и боксеры. Передо мной снова прекрасный, великолепный мужчина, идеальный в своей наготе, и мое сердце ликует, потому что он мой. Его член твердый и готов к моему прикосновению, он обхватывает его рукой, и я потрясена тем, насколько он сексуален, когда прикасается к себе. Он проводит кулаком вверх-вниз по длине своей эрекции, быстро дыша, глядя на меня. Затем берет кожаный ремешок свободной рукой, и я подаюсь вперед, ожидая его движения.
— Терпение, злая девочка. Ты еще недостаточно готова.
Я хнычу, нуждаясь в нем. Мне необходимо почувствовать его вкус. Он продолжает поглаживать себя рукой, но уже вне досягаемости. Мышцы его бедер приподняты и очерчены, напряжены, когда он мастурбирует.
— Пожалуйста, Зет. Пожалуйста, — шепчу я — это выше моих сил.
Мое тело словно закаленная сталь. Сейчас я чувствую себя сильной, хотя и не нахожусь в позиции силы. Я чувствую себя сильной, потому что знаю, что преодолела значительную часть страха, чтобы позволить себе быть здесь, и это само по себе является достижением.
— Пожалуйста? — нежно говорит Зет.
Я киваю.
— Пожалуйста.
— Ты молодец, что попросила так вежливо, злая девочка.
Зет делает шаг вперед, не ослабляя натяжения ремня, но он все еще недостаточно близко. Я по-прежнему не могу до него добраться. Он замедляет движения, растягивая их и сжимая рукой член достаточно сильно, чтобы его охватила дрожь. Я хочу его. Очень сильно хочу его и прямо сейчас. Моя рука пульсирует, словно оголенный электрический провод, но все, о чем я могу думать, это то, что мне нужен этот мужчина. Все остальное не имеет значения.
— Сейчас я засуну член тебе в рот, Слоан, — говорит он, его голос прерывается. — И хочу, чтобы ты была хорошей девочкой и пососала его.
Я киваю, хватаясь руками за слишком жесткое, мятое покрывало. Зет делает шаг вперед и сокращает расстояние между нами, и я наконец-то могу взять его в рот. Никогда, никогда в жизни я не думала, что стану девушкой, жаждущей этого. Делать минет парню всегда казалось чем-то пугающим — как, черт возьми, сделать это правильно? Но сейчас, когда я буквально лицом к лицу, вернее, лицом к члену Зета, едва могу себя контролировать. Не думаю о технике или о том, что делать с языком. Мне все равно, что я едва могу дышать или что кончик члена касается задней стенки моего горла, вызывая рвотный рефлекс. Все, о чем я думаю, — это о том, какое потрясающее ощущение возникает, когда его дыхание учащается или он издает сдавленный вздох, и мне известно, что именно я виновница его реакции.
Зет хватает меня за волосы и оттягивает голову назад, и вот он, возвышается надо мной, глядя в глаза, пока я сосу его член. Улыбка, расплывающаяся на его лице, пожалуй, самая порочная из всех, которыми он меня одаривал. Прилив храбрости охватывает меня, и я слегка сжимаю зубы, не так сильно, как в прошлый раз у Хулио. Не хочу, чтобы Зет швырнул
От легкого давления моих зубов Зет издает мучительное шипение. Откидывает голову, и я могу наблюдать, как сокращаются мышцы его горла, когда он снова и снова бормочет что-то себе под нос
— Ох, бл*дь. Чертовски идеально, Слоан. Ты гр*баное совершенство. — Я так изголодалась по нему, что не останавливаюсь даже тогда, когда он нежно гладит мои волосы и говорит, что собирается кончить. — Слоан, тебе лучше… ох, бл*дь. Ааа, к черту!
Он сильно, но контролируемо стягивает ремень, и дышать становится практически невозможно. Через секунду Зет кончает мне в рот, и в моей голове словно детонирует фейерверк из булавочных уколов. Давление ремня мгновенно ослабевает, и я сглатываю жидкость, не совсем понимая, чего ожидать. Пиппа всегда говорила, что это отвратительно и лучше выплюнуть, но, когда она находится в задней части горла, не так уж много можно попробовать на вкус. Консистенция, конечно, неприятная, но выражение лица Зета того стоит. Каждая унция напряжения и давления исчезла, и блаженный, отяжелевший взгляд, который он обращает на меня, посылает волну гордости через меня.
— Черт, — вздыхает он. — Ты… это было… — Кажется, у него нет слов. — Ложись на спину, злая девчонка. Пора вернуть должок.
Мгновенно я оказываюсь на спине. Возможно, другой девушке было бы неловко, после минета и спермы в горле — невероятно односторонняя ситуация, — но не мне. Не сейчас. Я хочу почувствовать его язык на себе. Хочу почувствовать, что исчезаю с лица земли.
Зет забирается на кровать и пробирается вверх по моему телу, нависая надо мной на четвереньках. Я всегда думала, что после семяизвержения у парней пропадает эрекция, но Зет оказывается исключением из правил: он тверд, как всегда, и приближается ко мне. Развязывает ремень на моей шее, берет мои руки, просовывает их в кожаную петлю одну, вторую, а затем прикрепляет их к кованому изголовью над моей головой. Он и раньше связывал меня, но не так сильно. Мои руки начинают гореть, больная рука болит от давления и недостатка кровоснабжения, когда он располагается надо мной и смотрит мне в глаза. Может, стоит остановить его? Нет. Я могу пережить боль — это кажется справедливой платой за удовольствие, пронзающее мое тело в то же самое время, смешивающее оба ощущения так, что я не могу отличить одно от другого. Чувствую себя живой.
— Если ты издашь хоть звук, Слоан, я остановлюсь. Остановлюсь и оставлю тебя связанной, голой и неудовлетворенной. Ты поняла меня?
Я открываю рот — как, черт возьми, мне не издать ни звука? — но потом вижу предупреждающий взгляд на его лице и снова закрываю его. Он не шутит, он оставит меня здесь связанной и голой, как рождественскую индейку, если я хотя бы пискну.
— Ты поняла? — спрашивает он снова. — Мы не продолжим, пока ты не дашь мне знать, что понимаешь.
Я киваю, потому что это единственный способ дать ему утвердительный ответ.
— Хорошо.
Он наклоняется и целует меня в лоб, между глаз. Он в позе отжимания, поддерживает себя руками, нависая надо мной не более чем на дюйм, и тепла, исходящего от него, достаточно, чтобы у меня закружилась голова.
От моего лба губы Зета перемещается на висок, челюсть, шею. Он медленно опускается на меня, давление увеличивается, увеличивается, увеличивается, пока не возникает ощущение, что я утопаю в этом огромном мужчине, и это кажется лучшим способом умереть. Его руки теперь повсюду, на груди, заднице, бедрах. Между бедер… Я задыхаюсь, быстро вдыхая при внезапном прикосновении кончиков его пальцев к клитору, он замирает, сузив глаза.