Сплит
Шрифт:
— Это вроде как моя вина. Если бы…
— Прекрати, Шай. — Она качает головой и откидывает ее на подушку, как будто это движение отнимает у нее слишком много сил. — Ты знаешь, как все происходит в этом городе. Я никогда не запирала свою дверь. Удивлена, что нечто подобное не произошло раньше.
Узел в моей груди разматывается, я наклоняюсь и кладу руку на ее предплечье.
— Это и не твоя вина.
— Не имеет значения; это случилось, и, честно говоря… — ее налитые кровью глаза встречаются с моими. — Я счастлива, что это произошло. То есть, не то, чтобы в восторге, но все-таки. Близость смерти заставляет тебя смотреть на вещи по-другому.
— Что это значит?
Она пожимает плечами и поворачивается лицом к солнцу, как будто лучи света содержат ответы.
— Работа получше… думаю, что смогу взять несколько уроков в колледже, остепениться… в конце концов, завести семью.
— Ты сделаешь какого-нибудь мужчину очень счастливым.
Она заливается смехом и морщится, но ее кривая ухмылка остается на месте.
— Пока нет. Посмотри на меня. — Она становится серьезной. — Но когда-нибудь.
— Послушай, мне нужно кое о чем с тобой поговорить. — Я прикусываю губу, беспокоясь, что упоминание о нем испортит ее мнение обо мне. — О Лукасе.
— Вы, ребята, вместе.
Мои щеки покрываются румянцем, который, кажется, появляется из ниоткуда.
— Я влюблена в него.
— Это здорово, Шай. — В ее голосе слышится грусть. — Просто… будь осторожна.
— Хорошо, эм… — я ерзаю на своем месте. — Это то, что я хотела объяснить, понимаешь… — черт, я знала, что в конечном итоге мне придется объяснять ситуацию с Гейджем Сэм; просто не готова сделать это сейчас. — У Лукаса, э-э… диссоциативное расстройство личности.
Ее брови опускаются низко, и со всеми синяками это выглядит болезненно.
— Ты, наверное, слышала, что это еще называют множественным расстройством личности.
Выражение ее лица меняется на понимающее, и я воспринимаю это как подсказку, чтобы объяснить последний месяц моей жизни в мельчайших подробностях. Она молчит и кивает, что понимает.
— Ты… эм… встречалась не с Лукасом. Это был Гейдж. — Вот так. Теперь все стало известно.
— Вау. — Ее губы открываются и закрываются, как будто она не может найти правильные слова.
— Это так сложно принять; просто знай, что Лукас отличный парень и, если Гейдж сделал что-то, чтобы навредить тебе, это было только для того, чтобы защитить Лукаса. — Предложение, которое только что свободно срывается с моих губ, должно звучать абсолютно безумно в моих собственных ушах, но это не так. Больше нет.
— В любом случае, надеюсь, что все в порядке, но твоя мама дала команде «Дженнингс» ключ от твоего дома. Лукас сейчас там с командой, меняет все твои замки, добавляет оконные защелки и систему безопасности.
— Ты шутишь?
Я качаю головой.
— Нет. Он ужасно переживает из-за того, как Гейдж обошелся с тобой, и пошел к моему отцу с просьбой сделать все возможное, чтобы ты снова почувствовала себя в безопасности.
Ее глаза слезятся, и одна капля скатывается из ее опухшего глаза.
— Он хороший парень.
— Да, отличный парень. — Я проглатываю эмоции, которые испытываю, видя, как она ломается, но даю ей секунду, чтобы восстановить самообладание. Как только Сэм это делает, я перевожу тему, надеясь, что это ее не разозлит. — Спасибо, что рассказала шерифу о том, что Дастин сделал с домом Маккинстри. Знаю, что он тебе действительно небезразличен; должно быть, было трудно сдать его.
Она не смотрит
— Я чувствовала себя дерьмово, не сказав тебе раньше. Черт возьми, твои родители были для меня как мои собственные. После всего, через что прошел Нэш, я ненавидела, что Дастин сделал с ним. — Она теребит нитку на своем одеяле. — Не знаю, заметила ли ты, но то, что он чувствовал к тебе в старшей школе, только усилилось после твоего ухода. Он так напился, ревнуя к Лукасу, что позже рассказал мне о том, что сделал. Думаю, что Дастин чувствовал себя плохо из-за этого после, но это не значит, что все в порядке. Я бы сказала что-нибудь раньше, но Лукас тоже не был моим любимчиком в то время, так что…
— Я понимаю.
— Понимаешь?
Я вздыхаю, долго и тяжело, из-за всей этой драмы между нами.
— Как думаешь, мы могли бы начать все сначала? Знаешь, оставить все обиды и вражду позади и просто вернуться к дружбе?
Я смотрю, как она сглатывает и кивает.
— Мне бы этого хотелось.
После того, как мы заканчиваем со всеми тяжелыми вещами, рассказываем друг другу о последних пяти годах нашей жизни. Она говорит мне о тайной симпатии к молодому дантисту, который переехал в город несколько лет назад, а я делюсь несколькими лучшими историями из студенческой жизни, стараясь не упоминать Тревора в каждой из них. Через некоторое время Сэм теряет концентрацию, и я понимаю, что это сигнал для ухода.
— Поспи немного, хорошо? — я склоняюсь над ней и целую спутанные волосы над ее лбом.
— Спасибо, что пришла. — Она сжимает мою руку. — Я скучала по этому.
— Я тоже, но у нас впереди целая жизнь, чтобы наверстать упущенное.
Она зевает, и то, как при этом растягивается ее избитое лицо, заставляет меня съежиться.
— Так ты остаешься в Пейсоне?
Мои мысли возвращаются к Лукасу, ко всем планам, о которых мы говорили между занятиями любовью прошлой ночью, и да…
— Я остаюсь.
Она усмехается, и ее хватка на моей руке ослабевает, когда здоровый глаз закрывается.
— Хорошо.
И с этим мое будущее становится намного ярче.
Эпилог
Шайен
— Ты уверен, что эта та самая? — я моргаю из-за ослепляющего солнечного света, отражающегося от заснеженного дерева.
Бросаю взгляд на Лукаса, одна рука у него на бедре, в другой он держит ручную пилу. Он проводит зубами по нижней губе, обдумывая мой вопрос. Как бы сильно я ни любила его во всех его бейсболках, серая вязаная шапочка, которую он сейчас носит, моя любимая, потому что она не скрывает его глаз, которые так очаровательно щурятся, когда он концентрируется.
— Уверен. — Его ботинки хрустят на белом пушистом снегу, когда он обходит высокую голубую ель. — Эта та самая.
Это уже третье дерево за час, которое он назвал «тем самым» только для того, чтобы передумать и продолжить поиски. Если бы это был кто-то другой, то я бы сказала ему, чтобы он уже выбрал одну, но это первое настоящее Рождество Лукаса, и я хочу, чтобы у него была лучшая елка, которую могут предложить эти горы.
Он подходит ко мне вплотную, его большое тело излучает комфорт. Мало того, что он теплый, я также чувствую отчетливый аромат его кожи, и все это действует как мгновенный релаксант. Шуршащий звук его зимнего пальто привлекает мое внимание к его руке, когда она поднимается, и он потирает грубую щетину на подбородке. Нет, не его челюсть.