Сплит
Шрифт:
— Не отталкивай меня.
Он отворачивается от меня, его мышцы выступают и натягивают кофту. Я хочу прикоснуться к нему, провести руками по его спине и успокоить, но боюсь, что это заставит его давить сильнее.
— Хорошо, Лукас. Я уйду. — Хватаю свои трусики с пола и натягиваю их, затем джинсы.
Он не двигается, и его взгляд остается прикованным к полу.
Я подхожу к нему, застегивая джинсы, и обхватываю его подбородок, благодарная, что он не отстраняется от моего прикосновения.
— Позволь мне спросить тебя кое о чем, Лукас. Кроме момента ранее,
Лукас медленно переводит взгляд на меня. Страх поселяется у меня в животе.
— Прошлой ночью, после Дастина… По дороге домой я потерял сознание. — На его лице нет ни паники, ни даже беспокойства; это еще хуже. Совершенно пустой. Лишенный каких-либо эмоций вообще.
Воздух в моих легких замирает.
— Где ты пришел в себя?
— В душе. — Его глаза встречаются с моими, и хотя он ничего не говорит, я слышу, как его мысли кричат: «Я сделал это!»
— Это не значит…
— Иди! — его веки вздрагивают, и он хватается за голову. — Сейчас же! Убирайся отсюда!
Я подпрыгиваю, и мои ботинки топают по деревянному полу, когда я направляюсь к выходу, надеясь, что Лукас остановит меня. Только когда сижу в своем грузовике и смотрю на переднее крыльцо дома у реки, до меня доходит реальность. Я наконец-то добилась некоторого прогресса с Гейджем, но с Лукасом вернулась к исходной точке.
Он отталкивает меня.
Глава 33
Шайен
Мои пальцы барабанят по больничной кофеварке, которая выплевывает готовый кофе со вкусом ванили в мучительно медленном темпе. В нетерпении я вытаскиваю маленький бумажный стаканчик до того, как он готов.
— Ой, черт! — я вытираю обжигающую жидкость о джинсы и возвращаюсь на свое место, дую на кофе, чтобы остудить, и делаю глоток.
Я возвращаюсь домой прошлой ночью и проваливаюсь в беспокойный сон. Тело болит в тех местах, которые напоминают мне о Лукасе. Сердце сжимается от одной мысли о том, что каким бы удивительным он ни был, как нежно бы не обращался со мной во время занятий любовью, но он способен на любой уровень насилия, из-за которого Сэм попадает в больницу. Я пытаюсь переубедить его, но Лукас привык думать о себе самое худшее. Отбрасываю мысли о Гейдже и его непредсказуемости.
Возможно, он убил свою мать, но способен ли он причинить вред невинной женщине?
У него больше стимулов и возможностей преследовать меня, но я жива и здорова.
Опускаюсь на пластиковый стул, в голове у меня крутятся сомнения. Снова и снова пытаюсь загнать эти мысли подальше, вглубь своего сознания. Я доверяю Лукасу так сильно, как никогда никому не доверяла, и Гейдж, каким бы угрожающим он ни был, является частью его. Никогда не куплюсь, что он виновен.
Пока пытаюсь расслабиться, пальцами барабаню по подлокотнику и потягиваю кофе. Люди просачиваются в зал ожидания и выходят из него. Некоторые скорбят, в то время как другие обнимают друг друга и плачут от счастья.
Маленький
Я выпрямляюсь как раз в тот момент, когда человек в другом конце вестибюля говорит:
— Это Пейсон.
На Мейн-стрит освещает новости женщина в ярко-желтом сшитом на заказ платье и идеально уложенными рыжими волосами, которые ни на дюйм не колышутся на ветру.
Субтитры идут бегущей строкой внизу.
«…местная полиция считает, что нападавший все еще на свободе, а жители охвачены страхом и задаются вопросом, может ли это быть еще одним нападением Тени?» Воспроизводится видео, неподвижные изображения фасада дома Сэм, капли крови на ее крыльце, выделенные флажком с номером места преступления, и соседи, подтверждающие, что они ничего не видели.
«Полиция призывает всех, у кого есть информация об этом нападении, заявить».
Далее в рассказе говорится о насильственном характере преступления и его сравнивнении с восемью другими нападениями, приписываемыми Тени. Когда тридцать второй тайм-блок заполнен, они переходят к разговору о футбольном сезоне этого года.
Я сажусь обратно на свое место, шок только усиливает мое беспокойство. Бедная Сэм. У меня сильно сжимается грудь при воспоминании о последнем нападении Тени и смерти женщины, оставившей дочь без матери.
Возможно ли, что этот садист добрался до Пейсона?
Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я потираю руки, чтобы отогнать озноб. Если бы только Сэм очнулась и рассказала полиции все, что ей известно, они могли бы наконец положить этому конец.
Мое колено подпрыгивает в бешеном ритме.
Очнись, Сэм… Очнись.
Теплая рука касается моего плеча, и я дергаюсь.
— Ух ты, извини. — Дастин подходит и садится рядом со мной. — Не хотел тебя напугать.
— Это не твоя вина. — Я поднимаю свой почти пустой стаканчик. — Слишком много кофеина и нетерпения.
Он хмыкает, и тогда я замечаю глубокие круги у него под глазами и небритое лицо.
— Ты только что приехал сюда?
— Нет, я был в своем грузовике, пытаясь немного вздремнуть. Был здесь всю ночь.
— Есть какие-нибудь новости о том, как у нее дела?
— Ее семья позволила мне немного посидеть с ней. Думаю, они пожалели меня. — Он трет глаза. — Боже, Шай… Она так избита. Глаза заплыли, губы разбиты к чертовой матери, большая часть ее тела, которую я мог видеть, в синяках.