Сплошное свинство
Шрифт:
— Привет! — поздоровался я. — Как, много людей? Все ли поместятся?
Летчики закончили крепеж троса к днищу машины, распрямились и посмотрели на меня.
— Все не войдут, — сказал более молодой, с аккуратной модельной стрижкой. — Но второй раз мы не полетим. По такой-то погоде…
— А если кто-то сядет в салон джипа?
— Не больше трех человек, — отозвался второй летчик, долговязый мужчина с казацкими усами. — Иначе машина может сорваться. А мы ради нее жизнью рискуем.
— Три так три, — согласился я и полез наверх.
Большинство людей уже забралось по веревочной лестнице на вертолет. Осталось только
— Вдохновение?
— Вдохновение, — смущенно признал писатель. — Надо же, в обычных условиях я мучался, выкуривал по две пачки за ночь — и рожал одну-две избитые мысли… А здесь покувыркался в мутной воде — и вот пожалуйста, у меня уже созрел план моего нового романа. Совершенно оригинальный сюжет… Вот послушайте…
Я пообещал прочитать роман, если он его напишет, и посмотрел наверх. Вертолета был забит под завязку.
— Больше взять никого не сможем, — подтвердили взобравшиеся наверх летчики. — Если три человека хотят сесть в джип, то пусть поспешат: нам пора лететь.
Парни полезли вверх по лестнице.
— Что будем делать? — спросил я Горана.
— Альпинизмом кто-нибудь занимался? — обратился серб к рокерам.
— Нет, только скейтбордингом, и то давно, — признал Храпач.
— Ладно, не имеет значения… Привязывайтесь ремнями к шасси. Я сейчас поднимусь и покажу, как это правильно сделать. А ты, Гаврила, бери Антона и писателя и спускайтесь в джип. И вот еще что, возьми рацию с собой. В случае чего всегда сможешь сказать летчикам пару ласковых слов…
Я засунул рацию в карман тренча, после чего наша троица спустилась вниз. В салоне машины было сухо и уютно. Пахло крепким табаком и турецким кофе. Мы захлопнули дверцы. Я завел мотор и включил печку для полного комфорта. Вертолет медленно пошел вверх. Заскрипели тросы, джип колыхнулся, и мы почувствовали под своими ногами пустоту. Именно в этот момент произошла последняя неприятность на сегодняшний вечер.
Точнее, неприятностей было две. Во-первых, на лагерь обрушилась новая волна. Уже не такая высокая, как ее предшественница, но все же весьма сильная. До кинотеатра она пока не дошла, но я хорошо видел с высоты, как поток мутной воды поглотает начавшую было приходить в себя землю.,
Второй неприятностью оказались все те же «Стоящие». По-видимому, они сумели сгруппировать своих оставшихся боевиков и теперь заняли позиции для стрельбы рядом с мачтой для поднятия флага. Кстати, кто-то из них успел привязать к тросу и поднять партийный стяг. Темное полотнище с изображением круга и двумя расходящимися внутри него полосами, перехваченными в начале поперечной чертой, отчаянно бесновалось в порывах ветра.
Атака не заставила себя долго ждать. Стреляли и по вертолету, и по джипу. На лобовом стекле расцвели паутинки пулевых пробоин, и я подумал, что летчики попали еще на один незапланированный ремонт.
Где-то вверху зарокотал пулемет Горана. Несколько боевиков упали навзничь, но общей картины это не меняло. И даже больше: возле мачты я разглядел женскую фигуру с короткой стрижкой. Катя, ну конечно же Катя в обнимку со своим лучшим другом гранатометом. Девушка вскинула зеленый тубус на плечо и водила им из стороны в сторону, пытаясь поймать вертолет в прицел. Уют, царивший в салоне джипа, куда-то пропал. Я понял, что спасти нас может только волна. Оставалось гадать, успеет ли она докатиться до мачты, прежде чем Катя нажмет на курок.
В такие моменты начинаешь особенно остро желать чуда. И я получил его. Спасение и Воскрешение в одном флаконе. Видя его, я понял, что никто и ничто не сможет разубедить меня в существовании Высших Сил.
Дело в том, что к мачте со страшной скоростью приближался Свин! Не сам, разумеется, а на гребне волны, стоя на медном барельефе с бегущими к морю пионерами, словно серфер на разноцветной доске. Вода немного освежила медь, и лозунг «Вперед, к светлому будущему!» резко контрастировал с серым цветом волны. Рыло моего старшего офицера было окровавлено, жилетка изодрана в клочья. Но на ногах он держался крепко. Я даже видел, как открывается его пасть, и понял, что Свин, по обыкновению, матерится. Мне даже показалось, что я слышу все эти могучие хитросплетения русского языка, и их гипотетическое звучание ласкало мой слух больше, чем вся музыка на свете. Слава богу, Аня не смогла застрелить Свина. Судя по крови на голове, девушка только ранила его. Серьезно, наверное. Именно поэтому он не выходил на связь. Но все-таки нашел в себе силы и изыскал возможность добраться к вертолету. А заодно и спас наши души.
Гранатомет в руках Кати наконец перестал трепетать. Остальные боевики «Стоящих» увидели волну и в панике бросились прочь. Но девушка осталась на месте. Ей было нечего терять. Она видела, что я нахожусь в джипе. И не могла отпустить меня, не хотела почувствовать себя проигравшей. Я физически ощутил, как ее палец нажимает на курок. И в этот момент Свин совершил прыжок. Я видел, как его передние копыта ударили по рукам Кати. Она успела нажать на курок, но заряд, оставляя за собою шлейф газа, ушел мимо, пробил одно из окон корпуса 2-А и взорвался. Затем Свина и Катю накрыла волна. Я выхватил рацию из кармана и закричал что есть мочи:
— Опускаемся, немедленно опускаемся! Нам надо забрать еще одного человека!
— Разве там еще остались люди? — неуверенно прохрипел динамик голосом старшего пилота.
— Остались! — уверенно сказал я.
— У нас нет времени! — рявкнул динамик более молодым голосом. — Горючего в обрез…
— Я заплачу! У меня есть очень дорогие часы. «Патэк Филипп», последняя модель, — в отчаянии уговаривал пилотов я. — Они стоят больше, чем джип. Я отдам вам их! Только спуститесь! Мне нужна всего одна минута!
Рация буркнула нечто невразумительное. Какое-то время мы продолжали подниматься. По-видимому, летчики совещались, действительно ли могут наручные часы стоить тридцать тысяч долларов. Когда они решили, что могут, вертолет пошел на снижение.
— У вас одна минута, — предупредил меня динамик. — Больше ждать мы не можем.
— Хорошо, — с облегчением вздохнул я и скинул с себя тренч.
Колеса джипа почти касались мутного потока, что бурлил внизу. Я открыл дверцу автомобиля и высунулся наружу. Писатель крепко держал меня за пояс. Его же в свою очередь страховал фотограф. В руках я держал автомат, рассчитывая, что Свин сможет зубами уцепиться за ремешок.