Шрифт:
Наступило последнее воскресенье перед Рождеством, и мама с папой собрались ехать на похороны. Вообще-то нет ничего глупее — устраивать похороны в такую пору! Но иногда людям случается умирать во время предрождественской суматохи.
Детям пришлось остаться дома одним. И было им очень даже неплохо. Сиди себе за столом в кухне и вырезай из глянцевой бумаги ёлочные украшения! А кладовая прямо ломилась от рождественских угощений, которыми можно полакомиться, когда проголодаешься. И ещё у них было полное блюдо ирисок, светло-коричневых ирисок, сваренных с большим количеством миндаля и разлитых в круглые формочки
Лишь об одном беспокоилась мама.
— Будьте осторожны и заприте получше дверь! — наставляла она детей. — И, ради Бога, не впускайте в дом никаких бродяг!
Ведь история эта случилась в то время, когда по дорогам странствовали бродяги. Бродяги были разного пошиба. Добродушные и застенчивые, которые, ни слова не говоря, усаживались на стул возле самой двери. Болтливые бродяги, которые любили порассуждать и придумывали всякие истории. Пьяницы, которые иногда бывали в хорошем настроении, а иногда хватались за ножи. И бродяга, изрядно завшивевшие, после которых приходилось основательно чистить стулья. Мама ни капельки не любила бродяг. Какого бы пошиба они ни были. Но она всегда угощала их огромными, толстыми бутербродами с салом.
И вот теперь детям предстояло остаться дома одним.
Пока мама перед отъездом долго давала детям наставления, папа изо всех сил удерживал на месте лошадей, запряжённых в санную повозку. «Только не впускайте в дом никаких бродяг!» — вот что сказала мама напоследок.
Нет, дети и не собирались впускать никаких бродяг. Им было так весело! Они резали бумагу для ёлочных корзиночек. А Свен показывал младшим сёстрам, как эти корзиночки надо плести. А ещё они говорили о Рождестве и пришли к выводу, что в мягких свёртках лежат самые неинтересные подарки: чулки, варежки и прочие скучные вещи. Зато в жёстких свёртках находятся куклы, оловянные солдатики и всё остальное, что делает их жизнь такой увлекательной и разнообразной.
Дети уплетали ириски, и их круглые, похожие на булочки, щёки лоснились, как у церковных ангелов. Словом, воскресенье получилось ни чуточки не скучным.
Крючок крепко держал дверь чёрного хода. Однако Свену пришлось на минутку отлучиться из дома. И когда он вернулся, то забыл снова закрыть дверь на крючок. Потому что в это время Анна и Инга-Стина подрались из-за ножниц, и Свену пришлось разнимать их.
Настенные часы в спальне, дребезжа, отбили семь раз. И едва только они отбили, как раздался стук в дверь.
— Войдите! — впопыхах, не подумав, крикнул Свен. — Ой, чуть не забыл… нет, не вхо… — хотел поправиться он.
Но было слишком поздно.
Дверь открылась, и в кухню кто-то вошёл. Бродяга — вот кто вошёл к ним. Даже Инга-Стина поняла, что это именно он, и заревела от ужаса.
— Что это с тобой? — удивился бродяга. — У тебя болит живот?
Но Инга-Стина завопила ещё громче. Свен и Анна покраснели. Свен подошёл к бродяге и, запинаясь, проговорил:
— Мы… мы дома одни, и вы… господин бродяга, ступайте своей дорогой…
Не успел он это сказать, как туг же понял, что сморозил глупость — проговорился, что они дома одни.
— Но папа с мамой скоро придут! — поправился он. — Очень даже скоро придут!
— С минуты на минуту, — добавила Анна, почувствовав себя уверенней от этих слов.
А Инга-Стина продолжала реветь.
— Так вы делаете рождественские корзиночки? — спросил бродяга, подходя к столу. — Если бы вы знали, что я умею делать! — продолжал он, хватая со стола ножницы, и глянцевую бумагу.
Он сложил в несколько раз бумажный лист и что-то вырезал в нём. А когда развернул бумагу… О, какой прекрасный узор из звёзд образовался на ней! Ну чистое волшебство!
— Вот это да! — ахнули дети, широко раскрывая глаза.
А потом бродяга сделал ещё и корзиночку. Крошечную-прекрошечную. Даже странно было, как его огромные грубые ручищи могли сплести такую маленькую изящную вещицу.
— Какая маленькая! Ой, какая малюсенькая корзиночка! — воскликнула Анна.
— Когда вы повесите её на ёлку, то в неё поместится только одна изюминка, — сказал бродяга.
— Подумать только, что умеет делать господин бродяга! — восхитился Свен.
Он назвал бродягу господином, потому что счёл, что самое правильное сейчас — это быть вежливым с ним.
— Я умею и кое-что похлеще! — сообщил детям бродяга. — Я умею колдовать.
— Вот это да! — изумились дети.
— Смотрите! — бродяга вынул из уха Инги-Стины ириску.
— А в другом ухе у меня нет ириски? — тут же перестав плакать, спросила Инга-Стина.
Тогда бродяга вынул у неё ириску и из другого уха тоже.
— Вот это да! — удивились дети.
— А теперь мне надо поговорить с братом, — сказал бродяга чуть позже. — Он у меня живёт в Америке.
— А как вы, господин бродяга, будете с ним говорить? — поинтересовалась Анна.
— Есть у меня тут одно тайное устройство, — загадочно ответил бродяга. — Я сам его изобрёл.
— А что это за тайное устройство? — спросил Свен.
— Да это такой аппарат, — объяснил бродяга. — Он находится у меня в животе. По этому аппарату можно услышать всё, что говорит мой брат.
— Вот это да! — ахнули дети.
— Привет, Чарли! — прокричал бродяга. — Чарли и есть мой брат, — объяснил он детям. — А когда он жил дома, в Швеции, то его звали Калле. Привет, Чарли! — снова прокричал он.
И тут — нет, вы подумайте только! — и Свен, и Анна, и даже Инга-Стина услышали доносящийся из живота бродяги глухой голос: