Спонсор
Шрифт:
Ответить Алексу я не успел. Деликатно постучав, в кабинет вошла держащая в руках поднос Лиана. Застыв в нерешительности, она глянула на Алекса, потом на меня и, дождавшись моего кивка, прошла к столу. Поставила поднос и спросила:
— Я могу идти?
— Можешь, — кивнул было я, но тут прозвучал ровный, наполненный металлом голос Алекса.
— Нет, не можешь, — уголок его рта дёрнулся в подобии недоброй улыбки.
Подойдя к Лиане, он положил ей руки на плечи. Та тут же вздрогнула, глаза распахнулись шире. Она продолжала смотреть на меня, а я медленно поднялся и, прищурившись, вперился взглядом
— А если твою девочку поставят перед Сарновским на колени и заставят по полной обслужить его своим милым ротиком? Тебе это придётся по вкусу, Ренат? Что скажешь? А после… — Он провел по лицу Лианы тыльной стороной ладони. Мельком глянув на неё, я увидел застывшие в глазах слёзы. Проклятые слёзы! — А после, — продолжил Алекс, — когда он и его охрана вдоволь с ней наиграются, она придёт к тебе и попросит убить её, что ты сделаешь? Важно ли тебе будет, что смерть Сарновского всколыхнет общественность?
Кому достанется в итоге пуля? Твоей девочке или ублюдку, что переломал её?
Он замолчал, продолжая смотреть на меня стальным взглядом. Несколько секунд в кабинете царила звенящая тишина, а после её разорвал едва слышный всхлип Лианы. Ещё секунда, и я медленно кивнул.
14
Лиана
Едва Ренат кивнул, руки его друга исчезли с моих плеч, и я, ощутив свободу, сделала глубокий вдох. Ренат посмотрел на меня — серьёзно, чуть прищурившись, а после повторил:
— Ты можешь идти, Лиана.
Я поспешила убраться из кабинета. Этот человек… Алекс, он пугал меня. Перед тем, как закрыть дверь, я всё-таки посмотрела на него. Моментально поймав мой взгляд, он улыбнулся и подмигнул. А у меня холодок по спине пробежался — так страшно мне не было даже рядом с Ренатом в первый день. У него на лице написано — опасность.
Поспешно затворив дверь, я отправилась на кухню. О чем они разговаривали, знать мне не хотелось, достаточно было слов этого Алекса. Так или иначе, не оставить след в сердце они не могли. По всей видимости, его девушке причинили вред… Богатые, сильные мира сего, хозяева жизни… И мы рядом — девочки, которых, в принципе, и не спрашивали. Нас просто захотели. Наверное, и этот Алекс тоже… захотел… и тот мужчина, о котором они разговаривали… И Ренат.
Я убрала со стола тарелку, столовые приборы, положила в раковину, а после присела на диванчик, подогнув ногу под себя, и прислушалась. Кабинет был довольно далеко, но до слуха моего доносились едва слышные обрывки фраз. Ренат то ли ругался с этим человеком, то ли что-то доказывал… Вдруг я поняла, что беспокоюсь за него. Если он пойдет на поводу у своего друга, добром эта история не кончится. Отчего-то я понимала это, как понимала и то, что, если Ренат согласился, от слова своего не откажется. Знакомы мы были совсем недавно, в сущности, мне ещё только предстояло узнать его, но одно я понимала уже сейчас — данные обещания он держит беспрекословно.
Последующие несколько часов они так и просидели в кабинете, а я, чуть расслабившись, решила прогуляться по территории. Вечер был относительно тёплым и безветренным, несмотря на начало осени. Взяв висящую в коридоре куртку Рената,
Алекса я испугалась очень сильно, и отпускать меня начало лишь сейчас. Только сейчас пришло понимание — он ничего мне не сделает. Просто потому что рядом Ренат. Ренат, который защитит меня, несмотря ни на что. Я могла злиться на него, считать виновным в поджоге нашего дома, но те чувства, которые он будил во мне, едва оказывался рядом, были мне неподвластны и новы для меня. Хотелось бы обсудить это с мамой, но разве я смогу рассказать ей о том, какие именно отношения связывают меня с негласным хозяином этого города? Хотя, наверное, она и сама быстро догадается. Догадается — ладно, а пока я собиралась держать наши отношения в тайне. Хотя бы от мамы.
Прогулявшись до озера, я зашла в беседку. Присела и вздохнула. Ничего тут не напоминало об утреннем разговоре и, признаться честно, теперь он казался мне каким-то далёким, будто произошёл несколько дней, а то и недель назад. Спрятала ладони в длинные рукава и безотчётно ткнувшись носом в ворот, вдохнула запах дорогого одеколона. Что это? Влечение? Тяга к сильному? Глупость или, может быть, проснувшийся во мне женский интерес? Это ведь нормально — испытывать интерес к красивому, харизматичному мужчине, коим, несомненно, и был Ренат Алиев.
Едва начав замерзать, я вернулась в дом. Ренат всё так же был в кабинете, они с другом снова что-то обсуждали на повышенных тонах. Поддавшись непонятному порыву, я было хотела войти и спросить, не нужно ли им что, но вовремя себя остановила. Ушла в спальню. Быть надоедливой мне не хотелось. Уверена, если бы Ренату что-то потребовалось, он бы немедленно дал об этом знать.
Уже засыпая, я почувствовала, как матрас прогнулся с противоположной от меня стороны. Ренат. В ноздри ударил запах его одеколона. Мигом проснувшись, лежала, затаив дыхание. Что делать, я не знала. Боялась и одновременно желала того, что могло… должно было произойти дальше.
Он лег позади и властно притянул, буквально впечатав в себя. Рука его опустилась мне на талию. Ренат шумно втянул носом воздух у моей шеи, и тут же я ощутила… Боже мой… От прикосновения его губ к коже меня охватила лёгкая дрожь. Сладкая, непривычная, непонятная мне, связанная вовсе не со страхом. Сглотнув, я прошептала:
— Твой друг уже уехал?
— Мой друг спит в гостиной, пьяный в стельку, — услышала я. От Рената тоже пахло алкоголем, но, как ни странно, это не будило во мне неприязни. Хотя от Пашки запах этот я не переносила… — А я пришел к тебе, мой маленький Котеночек, чтобы ты свернулась у моего бочка клубочком и мурлыкала…
От слов его мне стало и смешно, и по странному жарко. Говорил он вполне разборчиво, но что-то подсказывало, что выпил он немногим меньше друга. Ладонь его двинулась к моей груди. Я снова спала в его рубашке, и он, на удивление ловко расстегнув несколько пуговиц у воротника, забрался под неё. Жадно, по-хозяйски, накрыл грудь, погладил и, тяжело выдохнув, сжал — не сильно, но так, чтобы я поняла — он считает меня своей.
— Какая же ты сладкая, моя девочка, — потерся носом за ухом.
— Ты… ты же хотел поехать домой, — сглотнув, выдавила я.