Спорим, это мальчик!
Шрифт:
Зая
Это была роковая минута. Даже сейчас, как вспомню об этом, мурашки по коже бегают.
На большой перемене я мимоходом сказала Сэм, что слушала диск «Дорз». Она засмеялась и спросила, какая у меня любимая песня.
Я сказала:
— «Кругом чужие».
— Серьезно? — не поверила она. — А не «Зажги мой огонь»? Обычно от нее все тащатся.
— А мне нравится «Кругом чужие». Я даже подобрала аккорды. Могу сыграть на гитаре.
Сэм посмотрела на меня, как будто только что услышала самую замечательную новость
И вдруг я увидела ее новыми глазами. Я слышала незнакомую, неожиданную Сэм Лопес. У нее был фантастический голос — высокий, чуточку хрипловатый.
Я попросту не могла удержаться. Музыка поднялась во мне, подхватила и унесла с собой. Независимо от собственной воли я начала подпевать за гитару, перемежая вокальную линию ритмичным стаккато, в припеве переходя в минор:
— «Ты им чужой, ты им чужой, ты им…» — мы взглянули друг на друга, и я сразу попала в гармонию, как будто точно знала, что сейчас нужно, — «чужо-о-о-ой…»
Несколько секунд стояла тишина. Неплохо мы с ней спели… Честно говоря, спели просто здорово.
Сэм тихонько хмыкнула, чуть ли не смущаясь оттого, что у нас так классно получилось. И запела следующий куплет. Я подхватила уже увереннее.
Мы пели и улыбались. С нами творилось настоящее чудо. На нас оглядывались — как-то не принято петь на два голоса посреди школьного двора. Но не успевал человек посмеяться над нами или сказать, чтобы мы заткнулись, как музыка захватывала их не хуже, чем нас.
К тому времени, как мы заново начали первый куплет, вокруг уже собралась небольшая толпа. Когда мы закончили, народ захлопал в ладоши.
— Когда вы успели это отрепетировать? — спросил кто-то.
Я сказала:
— Мы без репетиции…
— Музыкальное чутье, — тряхнула головой Сэм.
Мы попятились друг от друга, как будто каждой была необходима передышка, чтобы осмыслить то, что сейчас произошло.
Весь день я не могла думать ни о чем другом, и музыка все звучала у меня в голове.
Катастрофа
В аэропорту было серенько. На улице шел типичный британский дождик, дохлый и нерешительный. Кругом толпилось слишком много народу. Стоило нам с Оттолин задать кому-нибудь самый простой вопрос, на нас смотрели с таким видом, словно мы выползли откуда-нибудь из помойки.
— Вот что, — сказал я, когда мы стояли в очереди на стоянке такси. — Сейчас берем машину. Находим мальчишку. Хватаем его и рвем когти из этого отстойника назад к цивилизации.
— Мне бы поспать. — Оттолин слегка пошатывалась. Никогда не умела пить. — Катастрофа, отвези меня в гостиницу.
Обычно, услышав такие слова из смачного ротика симпатичной милашки, я долго не раздумываю, но сейчас мне нужно было срочно разобраться с семейными делами.
— Забронируем номер, возьмем машину…
Но Оттолин уже пристроила голову ко мне на плечо и тихонько замурлыкала — знает, что против этого я не могу устоять.
— Киска спа-атеньки хочет…
— Ладно, — огрызнулся я, — отвезу тебя в гостиницу.
— Мурр-мурр, — нежно шевельнулись хорошенькие губки Оттолин, глаза закрылись, она склонила головку в знак благодарности.
Перед нами в очереди стояла целая семейка — мама, папа и парочка уродских ярко-рыжих детишек, все, видать, после отпуска, обгоревшие на солнце до красноты, и все так и пялятся на нас.
— У вас какие-то проблемы? — поинтересовался я, подарив им такой взгляд, который ясно говорит: не лезь, а то получишь. Они покраснели еще гуще и отвернулись, что-то нервно бормоча себе под нос.
Вот ведь британцы поганые. Вести себя не умеют.
Миссис Бертон
В нашей семье никогда не водилось никаких секретов. Все проблемы обсуждались сообща. Но, видит бог, эта история с наследством Сэма, не говоря уже о возможном появлении его подозрительного папочки, поставила нас с Дэвидом в тупик.
Учебный год так хорошо начинался, Сэм моментально освоился в школе, а Мэтью даже завел себе подружку. Мы считали, что было бы неразумно расстраивать мальчиков, рискуя нарушить это хрупкое равновесие. В конце концов мы решили, что на сей раз можно подождать с откровенностями.
Я попросила Дэвида позвонить в полицию — просто предупредить, что в окрестностях может появиться довольно сомнительный американец и что возможно похищение ребенка. Боюсь, они отнеслись к его словам не настолько серьезно, как мы надеялись.
Констебль Чиверс
У меня имеется запись о звонке некоего мистера Бертона, который выразил озабоченность по поводу некоего мистера Лопеса. Я зафиксировал звонок в журнале, а устно ответил, что отдаленная вероятность появления на территории нашего участка джентльмена из Америки, рыщущего по улицам с целью похищения собственного сына, не может считаться одной из приоритетных проблем для полиции, даже если этот господин, как выразился мистер Бертон, «немного жулик».
У меня мелькнула мысль, что я уже слышал недавно фамилию «Бертон». Лишь впоследствии я связал ее с инцидентом в закусочной Билла Бургера.
Мистер Бертон
В подобных ситуациях очень важно не поддаваться панике. Я позвонил в полицию и посоветовал Мэри вернуться к нормальной, обычной жизни.
В связи с этим я решил ничего ей не говорить об одном своем наблюдении. Я заметил, что Сэм как будто выщипывает себе брови.
Он и вообще неуловимо переменился. Разговаривая, иногда касался руки собеседника. И говорил он теперь мягче, без прежнего злого ехидства. В его речи проскальзывали совершенно несвойственные ему обороты, такие, как: «Ой, мамочки!», или «Ни в коем случае!», или даже «Меня это ни капельки не интересует».