Спорим, тебе понравится
Шрифт:
— Ладно, Алекс. Наверно, это честно. Ты хочешь побыть с ней вдвоем. Я тебя не осуждаю.
— Хочу, — признался я честно. — Хотя ты мне не мешаешь. Но оставлять Аню сейчас с тобой я не могу. Прости, бро.
— Да, знаю. Я обосрался. Буду искуплять. К тому же ты действительно сто лет уже дрочишься с этими клубами, а доходы мы делим поровну. Тоже как-то нечестно.
— Ну, а ты дрочишься с концертами… — начал было я, но усмехнулся и напомнил. — Ах, я же организовываю туры. Точно. Значит, клубами ты тоже обязан заниматься. Давай, друг мой, доваривай
Даниэль хохотнул и продолжил шинковать зелень.
— Не знаю, почему ты не приехал сразу, Алекс. Я же дал тебе понять…
— Я не хотел понимать, Дан. Думал, лучшее ее отпустить.
— И как? Лучше.
— Не особенно.
— Тогда позаботься о ней.
Я взглянул в глаза друга, который был уж слишком серьезен. Мы обсуждали девушек, но никогда Даниэль не относился так к подружкам. Даже к тем шикарным цыпам с премии MTV или популярным актрисам. Они все для него были одноразовыми, даже если мы спали с ними некоторое время. Ну а время мой звёздный друг предпочитал проводить один или со мной. Возможно я ревную… Хотя — нет.
Что странно. Во мне не было ни капли негатива по части нашего тандема. Я смотрел на Даниэля и Аню и… Черт подери, я возбуждался, получал удовольствие, даже просто наблюдая. Они были идеальны друг для друга. И для меня.
Мы и сексом один раз занимались, а я уже чувствовал нечто странное и глубокое.
Например, желание заботиться об Ане. Что-то вроде я испытывал к Даниэлю, считая его своим младшим братом. Ее сестрой не считал, но все равно. Она была какая-то понятная, близкая, родная.
Из мыслей меня снова вырвал Даниэль. Он закончил с бульоном. Может быть, мы чувствуем что-то похожее, потому что суп для больной подружки это намного больше, чем давай трахнемся втроем, спорим, тебе понравится.
— Заводи машину, показывай, — распорядился Даниэль, вытирая руки.
Я сходил в гостиную за ноутбуком, открыл все документы и начал вводить друга в курс дела. Дел особенно и не было. В расценках Даниэль не плавал, все люфты для торга чувствовал интуитивно, давить и поторапливать в переговорах тоже умел. Его зря не воспринимали всерьез. А я не зря доверился ему в свое время, как и он мне.
Мы просидели на кухне половину дня, а вечером Даниэль уехал, чтобы успеть на вечерний рейс до Парижа.
Аня почти все время спала. Лишь вечером она попыталась снова встать с кровати, но я уложил ее обратно, заставил, выпить жаропонижающее, съесть немного супа Даниэля. Она хотела, кажется, спросить где он сам, но уснула, так и не собравшись с мыслями. Ночью температура поднималась и падала, благодаря лекарству. Аню лихорадило. Она то откидывала одеяло, то дрожала, прижимаясь ко мне, умоляя согреть. Я обнимал ее крепко, а она звала то меня, то Даниэля, и я невольно переживал, что Дан нужнее сейчас здесь, а не там, куда я его отправил.
К утру Энни затихла, и я, наконец, тоже нормально смог поспать. Пробуждение было сладким. Я чувствовал ее губы на груди, плечах, шее и мурлыкал, как кот.
— Еще, малышка, так хорошо, — хрипло шептал я, пока она водила рукой вверх вниз.
Мне очень скоро захотелось больше, и я опрокинул Аню на спину, собираясь заняться любовью по полной программе, и … вспомнил.
— Черт! Энни, ты же болеешь. Что за выходки?
— Я отлично себя чувствую, — промурлыкала она.
Я прищурился, оценивая бедность и не самый бодрый голос.
— Ладно. Немного слабость, но температуры нет, кажется. Комната не кружится, и я хочу тебя.
Она снова меня погладила, а я снова застонал, не в силах сдержаться.
— Не стоит сейчас, — промямлил я, хотя мое тело требовало совсем иного.
— Да, — неожиданно легко согласилась Аня. — Я бы сначала почистила зубы и приняла душ.
А вот это было хорошей идеей. Я взял ее на руки и понес в ванную. Это уже было привычно и приятно. Усадив Аню на выступ в душевой, я протянул ей щетку с пастой, и сам стал намыливать ее тело, пока она чистила зубы.
Это было одновременно волнительно и эротично. Разумеется, мое тело откликалось на это соответствующим образом. Аня помалкивала, но красноречиво смотрела на мой стояк время от времени. Она отдала мне щетку, и встала. Я смог вымыть ей спину, попку, не сдержался и провел ладонью между ягодиц, заставляя девочку пискнуть. Она прижалась ко мне спиной и потянулась за гелем для душа, что стоял на полке. У меня не было сил возражать или останавливать ее. Ладони Ани скользили по моей груди, распределяя пену, по плечам и спине, по заднице, которую она тоже не постеснялась сжать. А потом ее рука вернулась вперед, ноготки царапнули живот, а пальцы снова заключили в плен мою эрекцию.
Аня обнимала меня за шею одной рукой, а второй ласкала так медленно и чувственно, что я просто дар речи потерял. Когда она отпустила меня и села обратно на выступ, я уже думал, что это была жестокая шутка. Вспомнив о ее слабости, сразу же стало стыдно. Я проклял себя за бессовестные желания. Но Аня не собиралась все оставлять так, как было. Она потянула меня к себе, и мой член оказался у ее лица. Я уперся ладонями в стену душевой, глядя вниз, как она облизывает губки и касается ими головки.
Ласковые, почти невесомые, поцелуи убивали меня. Я с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее за волосы, проталкивая член в горло. Почему в меня все время вселялось это безумие? Я становился с ней совершенно диким, каким-то припадочным озабоченным придурком.
Собирая последние силы, я простонал:
— Детка, пожалуйста.
Аня не стала меня мучить. Ее рот обволакивал медленно, поглощая меня, а потом она сразу взяла темп, помогая себе рукой, крепко сжимая губами. Я скулил, как пес, лупил ладонями по кафелю и ругался, как моряк. Оргазм мчался на меня, как гребаный метеорит, и я понятия не имел, как остановить или хотя бы отсрочить разрядку.