Справедливости – всем
Шрифт:
Да и любовницу наша связь тяготила, хотя каждый раз, как мы попадали на дежурство в одни и те же сутки, она буквально требовала, чтобы мы занялись сексом. Признавалась, что я ей как наркотик и что рада бы от меня отказаться, да никак не может.
Любви в общепринятом понимании у нас никакой не было. А тянуло друг к другу, как магнитом. До воя тянуло, до скрежета зубовного!
Первые дни после расставания, когда я ушел из отдела, не один раз порывался приехать к ее дому, перехватить, вывезти за город и как следует… Но сдерживался. Заглушал мысли работой, суетой, и… потихоньку отпускало. И правда, это как наркотик!
Потом все-таки отпустило. Хотя до сих пор, как вспомню – кровь бросается в пах. Так бы и бросил ее
А все чертов Янек со своими секс-рассказами! Маньяк чертов!
– …и вот они обе встали на колени, первая взяла…
– Пора! Поехали! – прервал я его яркий рассказ, достойный газеты «Спид-инфо». Завел уже порядком остывшую машину и, передернув плечами, включил вентилятор отопления. Все-таки ночью холодно – начало мая! Если поглядеть в овраге – еще и снег не растаял! И не только в овраге.
Все-таки стоило мне надеть свитерок под тонкую куртку, да днем жара была, как летом. Ну, ничего, побегаю за злодеями – согреюсь. Хотя лучше бы согреться, сидя на сиденье своего персонального автомобиля. И не бегать. Бегать лучше трусцой, для здоровья, а не догоняя придурка, который сдуру вдруг захочет сунуть тебе в живот ржавый финарь. Говорят, это очень больно…
Машину мы оставили в сотне метров от места рандеву, чтобы и недалеко, и чтобы мутные тени, помаргивающие огоньками сигарет, не заинтересовались моей неприметной «тачилой». Было бы слишком вызывающе подъехать к толпе и начать выспрашивать по интересующему меня вопросу: «Это не вы убили парня?»
Вообще-то процесс, который я сейчас собирался производить, туп до невозможности и прост, как трехлинейка Мосина. И не изменился со времен царской охранки. Берешь подозреваемого и выколачиваешь из него правду. Разговоры по душам, доказательства с листом экспертизы в руках – это не про наших гопников. Клали они с прибором на эти разговоры! «Ничего не подписывай, ни в чем не сознавайся!» – вот их главный закон.
И, кстати, очень эффективная тактика. Если у тебя нет реальных доказательств, а одни лишь подозрения, то выйдет мерзавец на волю и пойдет, смеясь над законом, который настолько беззуб и немощен, что можно теперь творить все что угодно. Я не хочу, чтобы эта гадость творила все что угодно. Терять мне нечего, я же мертвец! Так что берегитесь!
Коротко посоветовавшись, закрыли машину ключом, не ставя на сигнализацию (звук постановки на сигнализацию в тишине вечера разносится едва ли не на километры вокруг), и медленно, оглядываясь по сторонам, пошли по направлению к кинотеатру.
«Заря» – старый кинотеатр советских времен постройки – представлял собой грязно-розовое типовое здание. Если ты видел хоть один кинотеатр в рабочем районе областного города – ты видел их все. Сейчас он закрыт. Кино в наше время смотрят по видику или по ящику. В кинотеатрах открывают казино, ночные клубы, рестораны. До «Зари» очередь пока не дошла – скорее всего, боятся лезть на рабочие окраины, здесь контингент не тот, чтобы зарабатывать на них большие бабки. Будут беспрерывные разборки, драки, поножовщина и стрельбы. И, в конце концов, местному ментовскому начальству (точнее – местному населению) этот беспредел надоест, и клубешник закроют. Это знаю я, знают и все, кто хоть мало-мальски имел дело с местной гопотой. По большому счету – кто держит эти клубы? Та же самая гопота, только за счет жестокости, хитрости и беспредельной подлости поднявшаяся до уровня «авторитетных бизнесменов». Уж они-то точно знают, как обстоят дела в районах, из которых сумели выползти в богатый деньгами центр города, подняться над серой массой здешней гопоты.
Вокруг «Зари» – пара ларьков с бухлом и всевозможной дребеденью вроде чипсов и ядовитого ситро «Колокольчик», чуть поодаль – единственный на всю округу фонарь с целой лампой. Как до него не добралась гопота, почему он все еще светит – одному богу известно. Впрочем, может, нарочно не добралась – как хабар делить, если ничего не видно? Зажигалкой светить – влом! Опять же, как увидеть жертву, если она крадется в темноте?
Пустырь, заросший полынью, по весенней поре представленной голыми палками-стеблями, похожими на бамбуковые штыри на дне ловушки вьетнамских патриотов. Все это место, весь этот район – сплошная ловушка, из которой выбраться можно только вперед ногами. И эти парни знают свою судьбу. Но мечтают. Например, стать крутым бандитом, купить себе тачилу BMW и кататься, гордо свесив в окно левую руку с горящей сигаретой. А справа – вульгарная телка с нарисованными бровями и выгоревшими пергидрольными волосами. На большее они не рассчитывают, воображения не хватает.
Кто-то скажет, что они не виноваты в том, что стали такими ублюдками, что это государство сделало из них мразей, которые ни в грош не ценят человеческую жизнь и наслаждаются страданиями людей. Но я отвечу: человек – сам кузнец своего несчастья. Много людей живет в Заводском районе, но только эти стали мразями, паразитирующими на других людях. А паразитов нужно убирать! Давить! Я так считаю.
– Здорово, пацаны! – Янек вырвался вперед и с благодушной улыбкой во все свое лоховское лицо предстал перед толпой отморозков. Вот же сцука, любит он вызывать огонь на себя! И не придерешься! Мол: «И чего я такого сказал? Они сами начали!» Не начнешь тут, пожалуй, когда рожа так и просит: «Я маменькин сынок! Дайте-ка мне скорей по харе!»
– И чо? – откликнулся кто-то из серой аморфной массы.
– Да ничо! – снова расплылся в улыбке Янек и, надо сказать, в довольно-таки идиотской улыбке. У него в такие моменты глаза делаются какими-то стеклянными, как у куклы. Предвкушает кровь, упырь чертов!
– Побазарить надо! Кто у вас тут самый авторитетный? – миролюбиво добавил Янек. Как я и требовал! Даже не добавил на что – рифмованную матерную гадость, что означало бы немедленный геноцид окружающих.
– Все авторитетные! – буркнул кто-то справа, и тут же спросил, явно накручивая себя: – Чо ты тут выспрашиваешь, в натуре?! Ты что за хрен с горы?! От кого базаришь или так, залетный фуфел?
– Ты метлу-то придержи! – посерьезнел Янек. – За фуфела и ответить можно!
Ну, все, понеслось! Янек вошел в колею. Когда надо вызвать кого-то на конфликт – милое дело выставить его вперед. Почему он всех так раздражает? Сам удивляюсь. Хотя… сейчас он и меня раздражает, хе-хе…
– Да ты кто такой, чтобы спросить за фуфела?! – из толпы выдвинулся парень чуть выше Янека, остролицый, уголовного вида. (Ну почему они надевают эти дебильные кепочки? В чем тут цимес? Выглядят полнейшим ведь говном!) – Ты, в натуре, рамсы попутал?! Приходишь к пацанам и начинаешь непонятки мутить? Чо замолчал, фуфлыжник? В штаны нассал со страха?
Вот теперь стало понятно – если тут и есть кто-то старший, так это он, придурок в кепке. Не самый крепкий, не самый сильный, но дерзкий и духовитый. Если кто-то и знает за происходящее на районе, так это он.
– Милиция. Уголовный розыск! – вмешался я, мелькнув красными «корочками». Конечно, никто ничего не рассмотрел, да мне и не надо. Я представился, они слышали, что еще-то? И тут же добавил:
– Ты задерживаешься для…
Закончить я не успел. Янек ударил парня кулаком в солнечное сплетение – без замаха, резко, жестко, как в боксерский мешок. И с такой скоростью, что даже я засомневался – сумел бы уклониться от такого удара, заблокировать его или нет. Парень молча так мешком и свалился на землю, а Янек выпрыгнул вперед и несколькими ударами свалил еще троих – так быстро, так легко, что казалось, зверствовал он не над отмороженными ублюдками, которых боится весь район, а над детьми детсадовского возраста. В который раз я видел, как он это делает, и каждый раз слегка удивлялся. Техника у него на высоте, точно. Но, кстати, я его валю на раз – спасибо Сазонову за спецтренировки.