Справочник кладоискателя
Шрифт:
О быте разбойников, набегах, столкновениях, и, самое главное, о многочисленных разбойничьих кладах и рассказывали найденные у безвестного щигровского помещика «кладовые грамотки».
Судя по этим записям, разбойники имели в Москве весьма высокопоставленных и наверняка небескорыстных покровителей: оттуда регулярно приходили сведения о посольских и купеческих караванах, которые вышли из Москвы в Крым. В числе этих покровителей рукопись упоминает князя Глинского — дядю Ивана Грозного: «Был крымский посол в Москву, взял выход (дань) гаш… Прислал нам с Москвы Глинской князь своего подьячева к Ивану Федоровичу, пишет: Иван Федорович, с той казной пошел посол в Крым. И мы скинулись
В другой раз разбойники «подкарауливали два татарина на Муравской сакме, и мы их ухватили и стали их пытать, и они сказали: идет посол Крымский, был в Москве, с подарками: везут бочку жемчуга да 17 блюд царского стола. И мы его разбили между Ворсклы и Ворсклицы, и то добро положили на Красном городище в передних воротах, в конец валка сажень, а от того валка бочка жемчугу». Но не всегда промысел был благополучным: однажды станичникам, преследуемым татарами, далее пришлось закопать свои пояса, набитые личной «долей» каждого из них: «Смертку свою видя, сделали заговор, чтобы наша казна не досталась, сносили чересы (пояса), наклали их в пивной котел». Признаки этого места — «два камня на воротах положены, а промеж камней сажени три или четыре, а на тех камнях выбита книга складная, а на другом камне сагайдек (лук), а куда стрела положена, и ты, братец, туда помни, смотря на признаки, а против стрелы курганец, а в том курганце котел».
Клады прятались наделаю и хитро. Так, клад, зарытый на речке Буромле, был врезан в береговой откос и завален дубовым бревном и землей: «Поставили бочку серебра пол-осмины Ливенской меры, да четверть талерей (талеров), а в берегах положили дуб плотовый, и тую бочку приковали к тому дубу двумя цепями и зарушили землею». Речка с той поры несколько раз меняла свое русло, и теперь найти место захоронения клада представляется чрезвычайно проблематичным.
Найденные «памятные грамотки» содержат немало сведений и о других кладах: «…К озеру хаживали платье мыти, и уже мы стали подниматься в поход в Крым, тогда у нас телега сломалась, и велел атаман казну взять с телеги — сундук серебра денежного, и в тое озеро 12 человек взяли, отнесли и вкинули… На верховье реки Боромли стоит дуб, на том дубу от полуденной стороны нарублена церковь, а из другой стороны вырублено дупло. И как высоко нарублена церковь, так из земли от дуба против церкви тут поставлен котел денег большой». Естественно, многие указанные в записях «дубы вежеватые», колодези и речки давно уже исчезли с лица земли.
Все перечисленные в «грамотках» клады укрыты вдоль старинного Муравского шляха и пересекающего его в районе села Кресты Сагайдачного шляха. Муравский шлях, стратегический военно-торговый маршрут, вел от Тулы в Крым, а Сагайдачный шлях тянулся от Ахтырки по направлению к Коротояку. Степные дороги пролегали по основным водоразделам, пересекающим «Дикое поле», — огромные степные пространства между Московским государством и Крымом. А вдоль этих дорог подкарауливали добычу шайки вольных станичников…
Поиск клада по кладовым записям в здешних краях тянулся на протяжении последних 200 лет, и нельзя сказать, чтобы он был безуспешен. В 80-х годах прошлого века мельник, арендовавший у помещицы Шеховцевой мельницу на реке Рать, нашел на Ратовском городище, в береговом откосе, большой клад старинной золотой и серебряной посуды, которую он распродал. Ратовское городище давно имело репутацию «кладоносного места» — каждую весну здесь находили вымываемые водой мелкие серебряные «гривенки», будоражившие воображение кладоискателей-«знатцев». Один такой «знатец», явившись
Имя выдающегося русского археолога-спелеолога Игнатия Стеллецкого упоминается в связи с поисками библиотеки Ивана Грозного. Действительно, поиску царской «либереи» Стеллецкий посвятил многие годы своей жизни. Но подлинная научная заслуга Стеллецкого в том, что он открыл новый, дотоле неведомый мир, полный тайн и загадок, — мир «подземной России»… В детстве его больше всего интересовали книги о путешествиях и приключениях, дальних странствиях, загадках истории и тайнах подземного мира.
После окончания семинарии и духовной академии, после двух лет работы, он поступает в Московский археологический институт, одновременно работая в Московском архиве Министерства юстиции. И там, в архиве, Стеллецкий впервые натолкнулся на документы, свидетельствующие о том, что в загадочных огромных подземельях под Боровицким холмом укрыта библиотека Ивана Грозного… «Здесь я нашел ключи к знаменитой своей романтической легендарностью библиотеке Грозного… Я решил найти последнюю любой ценой», — вспоминал Стеллецкий.
Но, изучая историю библиотеки, Стеллецкий неожиданно для себя подошел к более широкой теме — теме подземной Москвы. Еще во время своих работ в Палестине Стеллецкий обратил внимание на то, что подземелья и подземные ходы — обязательный элемент многих древних сооружений. Москва, часто подвергавшаяся осадам иноземных захватчиков, тоже должна иметь систему подземных сооружений, полагал Стеллецкий. Сначала он обследовал подземную часть дома Археологического общества на Берсеневской набережной в Москве — бывшие палаты дьяка Аверкин Кириллова постройки XVII века. Во дворе дома Стеллецкий раскопал остатки белокаменной лестницы, которая уходила куда-то под Москву-реку… Но дальше продвинуться не удалось: графиня Уварова, глава археологического общества, категорически запретила раскопки.
Но Стеллецкий уже почувствовал, что он на верном пути. При его участии была создана комиссия «Старая Москва». Под ее эгидой Стеллецкий изучал московские монастыри и древние здания. Он нашел и обследовал подземные ходы в Донском и Новодевичьем монастырях и некоторые дома постройки XVI–XVII веков. Работа комиссии нашла свое отражение в многочисленных протоколах обследования старинных подземелий. «Эти протоколы — сущий клад для будущих спелеологических вторжений в подземную Москву, а также в тайники Кремля», — писал Стеллецкий. Поиски подземелий распространялись и на другие города — Стеллецкий ездил по древним русским городам, искал и находил подземные сооружения в Пскове, Изборске, Новгороде, Выборге, изучал пещерные монастыри Крыма.
Всего Стеллецкий располагал данными о 350 подземных объектах в Москве, из них около двухсот были им изучены и описаны.
После работ на Украине, Стеллецкий вернулся в Москву и снова спустился в ее подземелья. Им обнаружены и изучены подземные ходы под Сухаревой башней, Юсуповским дворцом, Симоновым монастырем. Он работал вместе со строителями метрополитена и Библиотеки им. Ленина. И снова открытия — новые подземелья, подземные ходы, лазы, замуровки, провалы… Подземная Москва как на ладони раскрывалась перед ученым.