Спроси у реки
Шрифт:
– Вы гражданина Карманова знаете?
– Аркадия? Знаю. Он мой лучший клиент. Клевый мужик! С ним что-нибудь?
Донцов вопросительно посмотрел на полицейского.
– А Табанина знаете? Вы ешьте, а то ваш пломбир растает, – сказал Жарких и указал пальцем на мороженое.
– Табанина? Так он друг Аркадия. – Таксист осторожно откусил кусочек от вафельного стаканчика. – Классно поет, между прочим… Он однажды какого-то солиста из Москвы в караоке сделал. Я сам видел!
– Рад за него. Вы день тридцатого мая помните?
– Сейчас, – Донцов перестал жевать и задумался. – Да, было такое тридцатого. А что?
– Время можете вспомнить?
– Так у диспетчера можно узнать! У нас фирма приличная. Как говорится, даже кулер есть, – расплылся в улыбке таксист.
– Мы узнали. Вы лично помните, когда приехали к нему в тот день?
– Вечер уже был. Темнело слегка. Часов… Сейчас… Где-то было начало десятого.
– Можно точнее.
– Можно. … Минут десять-пятнадцать, не больше. В крайнем случае, двадцать.
– А в каком они были состоянии?
– В хорошем! – Донцов засмеялся. – Граммов по двести пятьдесят точно накатили.
– А как себя вели?
– Да как обычно. Аркадий над Васюном все время прикалывался. Он Табанина так зовет – Васюн. И еще как-то… Ва… Ва… си… сулий. Точняк! Васисулий, ты меня шокируешь своей простотой.
Изобразив Карманова, как понял Жарких, таксист хихикнул. Старший лейтенант его веселого настроя не поддержал.
– Вы их сразу в «Магистраль» отвезли? Никуда не заезжали?
– Нет! Как только Аркадий переоделся, мы так прямиком и рванули в кабак.
– А что, одежда Карманова была выпачкана чем-нибудь? С какой стати он стал переодеваться?
– Да нет! Борисыч у нас чистюля. Просто он треники с футболкой снял и надел брюки и белую рубашку. Он всегда так одевается, когда в кабак едет. И еще цветной платок на шею. Хипстер.
– Когда вы их оттуда забрали?
– В третьем часу ночи. Но забирал я их уже с девчонками.
– Мы знаем, – многозначительно подчеркнул Жарких. – Сколько их было?
– Карманов, когда девчонок снимает, то всегда двоих берет.
– Себе и Табанину?
– Не-е… С Васюном он мочалками не делится.
– Зачем ему тогда две? Сексуальный гигант, что ли?
– Какой там гигант! Я сам ему несколько раз таблетки для стояка привозил.
– Я понял, у деда мания величия. Значит, из «Магистрали» вы отвезли всех к Карманову домой?
– Не, не! Сначала мы забросили домой Табанина. Он на Мира живет. А потом я отвез Карманова и девчонок. Высадил я их, когда уже около трех ночи было.
– Девчонок вы не ждали?
– Нет! Я их никогда не развожу ночью. Карманов меня на следующий день где-то к обеду вызывает, и я их тогда отвожу, куда скажут.
– Что за девчонки были у него той ночью?
– А, потертые уже! Лет с тринадцати этим делом занимаются. Но веселые и без понтов. Снежанка и Ксюха. Я покажу их, если надо.
– Знаем обеих. Пока
– Так чего случилось?! – с недоумением воскликнул Донцов. – Я не въехал…
– Ничего серьезного. Просто ваши клиенты у нас свидетелями по одному делу проходят. Смотрите, Александр Владимирович, сейчас у вас мороженое на рубашку капнет, – открывая дверцу такси, заметил Жарких.
Вернувшись к себе в машину, он позвонил Посохину:
– Павел Петрович, с таксистом я перетер. Все чисто. Еду к Смазневым. Вводные будут?.. Кем заняться?.. Прокудин Геннадий Александрович. Где работает?.. А, он с Квасовой-младшей в школе строил отношения… К их однокласснице?.. В отпуске по уходу за ребенком?.. Бондаренко Ирина Михайловна. Была. А сейчас… Адрес?.. Понял. А потом к Смазневу?.. Понял.
Отключив телефон и прикинув свой будущий маршрут, Жарких открыл окно и завел машину. Чтобы встретиться с Ириной Михайловной Бондаренко, а ныне, по мужу, Петровой, ему нужно было всего лишь объехать стоянку для фур, раскинувшуюся в сотне метров от автовокзала и, свернув направо, остановиться у магазина «Шарм». Рядом с ним и располагался дом свекра бывшей одноклассницы Квасовой-Рябинниковой.
Когда через несколько минут старший лейтенант подошел к металлической калитке, во дворе дома Петровых раздался звонкий собачий лай. Жарких улыбнулся, вспомнив о настороженном отношении своего начальника к собакам, и нажал кнопку звонка.
– Тихо, Бимка! – донесся из-за забора чей-то нежный голосок.
Собачий лай прекратился, калитка открылась и перед старшим лейтенантом предстала невысокая симпатичная девушка со светлой челочкой и косичкой. Одета она была в голубые шорты и выцветшую желтую футболку.
Жарких поздоровался. Кивнув, девушка сказала «здрасьте» и замерла, вопросительно глядя на него снизу вверх василькового цвета глазами. Если бы у старшего лейтенанта были с собой конфеты, то из них парочку он обязательно предложил бы этому милому созданию. Но с собой у него не было даже жвачки.
– Мне нужна Ирина Михайловна Петрова, – сказал он, бросив взгляд во двор поверх головы стоявшей перед ним девушки.
– Я Ирина Михайловна…
Жарких замялся. На Ирину Михайловну его собеседница никак не тянула. Только на Ирочку или Иришку. Последнее обращение, пожалуй, даже больше соответствовало бы ее внешности.
– А другая Ирина Михайловна здесь не живет?
– Н-е-т. А вы кто?
– Старший лейтенант Жарких.
Слово «полиция» старший лейтенант произносить не стал. Ему захотелось, чтобы разговор с такой милой девушкой не имел строго официального оттенка.
– Скажите, вы учились в школе вместе с Юлией Квасовой?
– Да, училась. А что?
«Получается мы с нею как минимум ровесники, – удивился про себя Жарких. – А выглядит она как старшеклассница».
– Я хотел бы с вами поговорить о ваших школьных друзьях.