Спроси у Ясеня
Шрифт:
— Именно. И мало того, что в глубине души ты с самого начала был готов работать с нами, ты еще оказался весьма подходящей кандидатурой. Хочешь — верь, а хочешь — нет, но Кедр уже провел предварительную обработку данных и сказал, что по комплексу требований, предъявляемых к сотруднику службы ИКС, ты проходишь процентов на девяносто, а по комплексу личных характеристик совпадение твоих данных с данными Малина достигает шестидесяти, если не шестидесяти пяти процентов. Случай уникальный, хотя для Кедра и не удивительный, он давно носится с идеей прямой корреляции внешнего и внутреннего облика человека. В общем, ты не мог отказаться от работы с нами.
— Да я тебя давно понял. Я тебе очень благодарен за откровенность, свойственную спортсменам, бандитам и влюбленным (по какому разряду тебя зачислить, я еще не решил), но прошу учесть, что при любом раскладе у меня остается выбор: работать или умереть.
— Это безусловно, — подтвердила Татьяна без тени улыбки. — В Декларации прав человека такого пункта, кажется, нет, но мы, работники службы ИКС, признаем неотъемлемым правом каждого человека право на смерть.
— Вот и спасибо, — сказал я.
Мы помолчали. Потом Татьяна словно встряхнулась.
— Бред собачий! О чем мы говорим? Да еще в шесть утра! Меня вообще-то так учили, что на свадьбе о похоронах не принято.
— А у нас тут свадьба? — удивился я.
— Еще какая! Только можно мы погуляем на ней чуть попозже, Мишка? Ну правда, сил нет, как спать хочется.
— А мне не хочется.
— Ну покури.
— Не поможет.
— Ну выпей тогда, хотя Тополь и не велел больше. Выпей, правда, выпей. Только дай поспать. Договорились?
— Договорились, — сказал я, слез с сеновала, закурил и выщел в огород, забыв о просьбе Тополя.
Поднималось солнце. Огромный густо-розовый диск над седыми от росы лугами и серовато-синим в туманe дальним лесом. И необъятное чистейшее небо, меняющее цвет от красновато-палевого внизу до пронзительно голубого в вышине. Дьявольски красиво! От взгляда на все это невыносимо захотелось жить. А вот пить коньяк уже, наоборот, совсем не хотелось. Зачем? Выпить, чтобы уснуть? Глупость какая-то. Я метнул за забор наполовину недокуренную сигарету и подумал, что хорошо бы еще и курить бросить. Был же я когда-то спортсменом. Это воспоминание подтолкнуло меня к утренней зарядке. И, автоматически начав с упражнений для плечевого пояса, я стал тщательно восстанавливать в памяти свою стандартную разминку перед тренировкой. Это оказалось нелегко, и не успел я проделать весь комплекс до конца, как в поле, буквально метрах в пятидесяти от моей ограды, появился человек в костюме диверсанта и с коротеньким автоматом в руках. Шел он не то чтобы крадучись, а просто с профессиональной осторожностью, глазами и стволом оружия по сторонам не водил — в общем, похоже, не ожидал никого здесь встретить в столь ранний час. А впрочем, какой же он ранний, для деревни-то! Если, конечно, не знать, что деревня наша по сути давно уже превратилась в дачный поселок… Все это я обдумывал, уже лежа в густой траве и уперев в землю напружиненные согнутые руки. Я готов был поклясться, что человек меня не видел. Среди старых яблонь с поникшими корявыми ветвями фигура моя, конечно, не вьщелялась, но человек приближался, а мне еще предстояло преодолеть метров пятнадцать до стенки крытого двора и незаметно проскочить внутрь через полуотворенную дверь. Впрочем, незаметно — это уже не самое главное. Почему, собственно, я должен прятаться? Ну, увидит он, что в дом вошел человек. Может, даже лучше затаится, не пойдет сюда напролом. А в том, что ищет он именно нас, я был уверен. Не стала же, в конце концов, деревня Заячьи Уши центром мироздания! Хотя дело к этому явно шло.
На карачках, спрямляя путь, сквозь репьи и крапиву я промчался до входа в дом и, совсем чуть-чуть приоткрыв дверь, проскользнул в убежище. Здесь я позволил себе расслабиться, разогнулся и глянул через щель наружу. Диверсант уверенно шагал прямо в сторону моего сада. Три ceкyнды понадобилось мне, чтобы взлететь на сеновал.
— Верба! Подъем! Чужой возле дома.
Еще не открыв глаз, она отбросила в сторону правую руку и, лишь схватив автомат, приподряла голову и быстро огляделась.
— Где?
— Там, — махнул я рукой ей за спину, и Верба, мгновенно оценив ситуацию, прильнула к маленькому чердачному окошку и просунула ствол автомата в довольно широкое отверстие между осколками пыльных стекол. И как раз вовремя.
Диверсант стоял под яблоней и прислушивался. Его автомат был угрожающе приподнят.
— Ни шагу! — резко выкрикнула Татьяна. — Бросить оружие!
На какое-то мгновение он напрягся, готовясь к прыжку, потом, очевидно, поймал взглядом смертоносный раструб и мушку, торчащие из-под крыши в слишком уж явной близости, выпустил оружие и поднял руки.
— Я — Шестьсот семьдесят второй. У меня послание Первому. Двадцать семь пятнадцать.
— Первому? — удивилась Верба. — Я — Второй. Сорок шесть двадцать один.
После этого идиотического обмена цифрами они перешли на более или менее нормальный язык, и Верба тоже опустила автомат.
— У меня шифровка для Ясеня.
— Почему не по радио?
— Такая шифровка, — лаконично ответил Шестьсот семьдесят второй.
— Заходи в дом, — распорядилась Верба и, когда в полумраке сарая он появился перед нами, поинтересовалась: — Звать-то тебя как?
— Зовите Лехой.
— Ну вот что, Леха, ты проходи пока в сени, а я сейчас.
Татьяна торопливо натянула трусы, джинсы и, не снимая моей рубашки, в которой спала, спустилась вниз. Я отправился следом и услышал, как она тихо сказала, ни к кому не обращаясь:
— Фигово это.
Я не стал переспрашивать, что именно фигово, просто пошел за ней.
Все трое мы вошли в комнату. Тополь не спал. Он сидел за столом и что-то бормотал в передатчик. Затем нажал кнопочку, отключился и внимательно посмотрел на нас.
— Шифровка для Ясеня, — пояснила Татьяна, кивнув на Леху.
— Что ж, принимай, Ясень, — невозмутимо отреагировал Горбовский.
Я, как мог, постарался скрыть свою растерянность, повернулся к Лехе и сказал:
— Давайте.
Леха под номером шестьсот семьдесят два извлек из кармана сложенную вчетверо бумажку и протянул мне. Я развернул. Там были цифры. Много цифр. Аккуратными распечатанными на компьютере столбиками. Очень интересное послание.
— Спасибо, — сказал я вежливо.
— Не за что, — также вежливо ответил Леха. — Вопросы есть?
— Вопросов нет, — сказал я и передал шифровку Тополю.
Тополь посмотрел на меня немного странным взглядом, потом скосился на шифровку и помрачнел.
— Через кого шифровка? — спросил Тополь.
— Через Клена, — ответил Леха.
— Ясно, — протянул Тополь. — К нам тоже вопросов никаких?
— Водички можно глотнуть?
— Можно. Спрайту хочешь?
— Лучше простой воды.
— Правильно. Долго пешком шел?