Спуская псов войны
Шрифт:
– Вот эти пушки в поворотных башнях, – указал Касс, – имеют толщину стенки ствола шесть метров, длина их – восемьдесят метров, калибр – около двадцати сантиметров всего лишь. Чем они стреляют – неизвестно. По всему кораблю таких несколько тысяч.
– А где суперпушка?
– Внутри корпуса. Отсюда не видно, так как мы сбоку находимся. Канал ствола этого рельсотрона имеет в длину двенадцать километров, дуло овальное – сто пять метров по длинному диаметру и шестьдесят по короткому.
– Сколько-сколько?!! – глаза Леонида непроизвольно полезли на лоб.
– Да-да. Рельсы – по двадцать пять
На фоне Реликта появился какой-то небольшой корабль.
– Что это?
– Боевой спутник. Таких вокруг Реликта полно висит.
– Господи... неужели такую громадину можно пронять со спутников?!
– Пффф, нет, конечно. Спутники предназначены для стрельбы по приближающимся кораблям, а не по Реликту. Реликт давно висит возле единственной планеты в системе Таркат – но защищать ее уже, видимо, перестал. По крайней мере, садиться на нее не мешает никому.
– А откуда известно, что он ее защищает?
– Все остальные планеты – а их было еще три – превратились в обломки. Таркат-1 подобной участи избежал, но его обитателей заступничество Реликта все равно не спасло. Планета мертвее мертвого – все живое на ней погибло, не считая анаэробных микроорганизмов-экстремофилов. Что особенно интересно – невозможно установить причины гибели. Кислорода в атмосфере ноль, сама атмосфера основательно разрежена – причины, опять же, неизвестны, как и способ реализации. Сплошные догадки на этот счет.
Камера выхватила огромный пролом в корпусе: оплавленные, во все стороны торчащие края, расходящиеся по борту трещины. Леонид только присвистнул: вот уж долбанули так долбанули.
– Предположительно – результат попадания высокоэнергетического сгустка плазмы высокой плотности, – прокомментировал Касс.
– Ты говорил – плазмомет в космосе не работает?
– Наши – не работают. Но технологии, существовавшие до Войны, даже для нас сравнимы со сказочными. Я ведь и не говорил, что та плазма была запущена из рельсового плазмомета. Реликт держал тут бой против таких же, как сам, кораблей – и, как видишь, выстоял. Другой вопрос, что судьба экипажа, если он на нем вообще был, неизвестна.
– А Реликт точно все еще работает?
– Да. Ремонтные дроиды периодически совершают облеты, иногда заметна другая активность. Плюс пушки время от времени поворачиваются.
– А не может ли экипаж, положим, в анабиозных капсулах лежать?
Касс задумчиво поскреб щеку:
– Теоретически может быть. Но проверить – никак. Высадиться на борт вряд ли возможно, мы даже не знаем, кем был корабль построен, и понятия не имеем, как он отреагирует на попытку высадки. К тому же, вблизи от него вся электроника работать перестает – противоторпедная защита, видимо. И самое главное... даже если там действительно есть экипаж – а нам точно надо доставать их из капсул? Мы не знаем, кто они, какие они, как начнут действовать... да нам одни только их знания боком могут вылезти. Нет уж, если там остался экипаж – пускай и будет себе до лучших времен. Мы пока недостаточно мудры и сильны, чтобы решать такие проблемы. Данный Реликт – крупнейший из известных и единственный неагрессивный. Пускай и остается все как сейчас.
– А есть и другие?
– Есть. Некоторые защищают свои планеты, давно вымершие, и нападают на всех приближающихся. Эти еще полбеды – их достаточно обойти стороной. Вот те, которые продолжают рыскать меж звезд незримыми тенями былой Войны – истинный ужас, Смерть воплощенная. Когда последний из них нагрянул в гости к цалларунга – а это сильнейшая раса из неприсоединившихся к Содружеству – потери исчислялись тысячами боевых кораблей. Реликт летел много тысячелетий на досветовой скорости, никем не обнаруженный, и его появление стало совершенно неожиданным. Цалларунга стянули весь свой флот и победили страшной ценой, но пока собирали силы, Реликт убил примерно три миллиарда – самих цалларунга и их рабов – и превратил в пепел половину планеты. И то, им еще повезло: корабль был в пять раз меньше чем этот вот Реликт и, к сожалению, реально больших орудий не имел. Теперь ты понимаешь, что если разбудить дремлющего титана – с ним никто не справится?
– А ты не очень-то доброжелателен к этим... цалларунгам.
– Их никто не любит. Даже их союзники. Встретишься с ними сам – поймешь.
Леонид промолчал, рассматривая на экране колоссальное свидетельство могущества давно погибшей расы, потом сказал:
– Пойду-ка я за пивом. Такое на трезвую голову наблюдать трудно – размеры подавляют. Тебе принести?
– Нет. И сам не налегай – через пару часов будем идти на посадку.
***
Станция – конструкция в виде трубы, загнутой в кольцо диаметром около километра при стометровом диаметре самой трубы – Леонида впечатлила не намного меньше, чем Реликт.
– На искусственной гравитации сэкономили, – пояснил Касс, пока они ждали стыковки с доком, – запитать гравитационные решетки такой махины под силу только очень мощным реакторам, проще все кольцо раскрутить. Станция – маленькая, потому как туристов мало и доход с них не золотой ручеек. Еще тут бывают паломники-сафатхи – тоже небогатый народ. Пара научных отделений разных рас, отряд почетного караула сафатхов. Ну и торгашей немеряно да контрабандистов.
– Тырят все подряд с мертвой планеты?
– Да там тырить-то нечего особо. Но желающие на халяву разжиться чем угодно найдутся всегда. Наивные авантюристы, шарящие по планетам-могильникам в надежде найти нечто и внезапно обогатиться – явление совершенно обыденное. А сюда еще забредают желающие отыскать кусок Реликта – например, одного из тех, с которыми дрался Реликт-охранник.
– Давление снаружи шлюзовой камеры девяносто семь процентов, – сообщил по внутренней связи бортовой компьютер, температура двадцать пять процентов, состав атмосферы азот-кислород семьдесят пять на двадцать пять.