Спустя тысячелетие(изд.1997)
Шрифт:
Урун-Бурун заколебался. Рисуясь перед всеми, характером он обладал не твердым. А тут еще краем глаза увидел лысого Жреца, заглядывающего из притвора, хотя никто его не приглашал. Желая не только удивить, но и насолить ему, показав свое могущество, вождь неожиданно позволил Майде забрать мальчика, грозно возвестив:
— Но вы оба, подлые лжецы, ответить вдвойне. — И пена выступила на его губах, застряв в бороде.
Изумленный и раздосадованный, Жрец видел, как Майда, которую он когда-то застал в Доме до неба,
Глава 3
ОСТРЫЙ НОЖ ПАЛАЧА
…Человек без нравственных устоев оказывается существом самым нечестивым и диким, низменным в своих половых и вкусовых инстинктах.
Никитенок с легкостью, присущей его возрасту, привыкал к новой обстановке, к новым молодым маме и папе и толстой бабушке.
Сначала он только хныкал, просился к настоящим маме и папе, почему-то улетевшим, как ему сказали, к другой звездочке.
К вечеру он заснул, а проснувшись, с упреком сказал новой маме:
— Ты не умылась? Вся черная?
Пришлось Эльме принести кувшин с водой, умыть малыша и показать ему, что, умываясь, она останется такой же смуглой.
Тогда он заявил:
— Где звери рогатые-косматые? Хочу посмотреть не на картинке.
Эльма пообещала, что они пойдут погулять, хотя сделать это не решалась, а пока показала в окошко коз, щиплющих синюю траву на бывшей мостовой.
Мальчик спросил:
— А почему у вас окна не круглые?
Эльма не знала, что ответить, не сразу поняв, что малыш привык на корабле к иллюминаторам. Вообще при общении с ним она сразу же была поражена: такой маленький, а уже говорит на древнекнижном языке! И сама поняла всю нелепость подобной мысли. Ведь ничему другому малыша не могли обучить в звездном корабле!
Анд мастерил Никитенку какую-то игрушку из сучьев синих растений.
Эльма скептически наблюдала за ним, заметив:
— Не стоит загружать нас с малышом излишним багажом.
— Багажом? — удивился Анд.
— Тем более что синие растения тонут в воде и такие игрушки окажутся нам в тягость.
Анд вопросительно посмотрел на нее. Он не решался спросить Эльму, что она имеет в виду. Она угадала незаданный вопрос.
— Ты можешь передумать и не быть отцом Никитенку, а я уже не могу.
— Как так «передумать»? — встревожился Анд.
— Это я передумывать не умею. А ты — не знаю.
— Что ты хочешь сказать? — напрямик спросил он.
Она наклонилась к ребенку и, полуобернувшись, посмотрела на Анда снизу вверх:
— Я хочу сказать, что Эльма никогда не станет добычей, напрасно ты здесь делал вид, что это так.
— Ты не добыча, ты — мать этого ребенка!
Эльма усмехнулась:
— Если ты хочешь остаться его отцом, тебе придется переплыть вместе с нами реку-кормилицу.
— Ты все-таки хочешь бежать?
— Я никогда не собиралась здесь оставаться. Ты можешь помочь нам в этом. И остаться вместе с нами у вешних.
— Никогда! — невольно вырвалось у Анда.
— Я так и ожидала. Но, по крайней мере, тебе придется покараулить на берегу, чтобы никто не погнался за нами.
Анд был поражен и словами Эльмы, и твердостью, с какой они были сказаны. Совсем некстати он заметил:
— Еще на том берегу я поклялся никогда больше не переплывать реку.
— Что ж, — пожала остренькими плечами Эльма. — Все становится на свои места, как читали мы в книгах. Каждый из нас держит данное им самому себе слово. Мальчик останется со мной на том, недоступном тебе берегу. А ты — на этом, у своих бурундцев с бородами и дубинами. Однако тебе придется подумать не об игрушках для маленького звездного пришельца, а о нем самом. Он еще не умеет плавать.
— Я умею летать, — вдруг вставил Никитенок, жадно слушая непонятный разговор новых папы и мамы на понятном ему языке.
Эльма ласково наклонилась к нему:
— Летать можно только в корабле. А молодой папа сделает тебе кораблик, чтобы с мамой переплыть реку. Там будет очень интересно.
— А «рогатые-мохнатые» там тоже есть?
— Есть, и еще очень добрые дяди и тети.
— Хочу плавать. Только с мамой и папой. С моими, — упрямо заявил малыш.
— Мы и будем твоими, пока старшие мама и папа летают к другой звездочке. А у тебя будет свой кораблик. Вот из таких палочек, — объясняла Никитенку Эльма, показывая на недоделанную игрушку.
— Синие растения тяжелее воды, — мрачно напомнил Анд. — Из них не смастерить плотика.
— Тогда надо украсть плот у вождя. Он увез на нем с нашего берега награбленное. Я видела из окна книгохранилища.
Слово «нашего» больно резануло Анда, и он вместо того, чтобы возмутиться, лишь поправил Эльму:
— Не украсть, а взять…
— Конечно взять! — подхватила Эльма. — На одну ночь. Ты сам вернешься на этом плотике к своим.
— Вернусь я или не вернусь, — раздумчиво произнес Анд, — но разведать, где найти плотик, надо.
— Ты пойдешь сейчас? — с надеждой спросила Эльма.
— Да. Пока светло. Ждите меня.
— Ты думаешь, уже сегодня ночью?.. — с волнением спросила она.
— Не знаю. Может быть, лучше в день суда. Тогда все бурундцы соберутся на площади Синей травы.
— Чтобы поглазеть на ужасную казнь? Нельзя ее допустить! Нельзя! — воскликнула Эльма. — Но как ее предотвратить?
— Пока я разведаю насчет плотика. Узнаю, что слышно о суде.
— Мы будем ждать тебя. А вот и твоя мать вернулась. Хорошо, что не останемся одни.