Спящая кpасавица
Шрифт:
Лилиан сидела на кровати неестественно прямо, но ее глаза были открыты, на щеках играл румянец, кулаки сжимались и разжимались, и при этом длинные коготки впивались в нежную кожу ее ладоней... Чародей стоял спиной к двери и читал заклинания. Принцесса слегка раскачивалась в ритме его речи. Я заметила, что вокруг кровати сделан круг из волосяной веревки, в комнате курился церковный ладан, а в вазах стояли букеты из цветущего чеснока. Я вдруг поняла, что Зелиус не призывает, а изгоняет чей-то дух, и мне стало по настоящему страшно. Страшно не только из-за того, кем стала Лилиан, но и потому,
– Что там?- шепнул мне на ухо Берт. Он уже догадался, что я вижу скрытое обычному глазу.
Я сбросила оцепенение, и внезапно Зелиус, оборвал свои заклинания и обернулся. Hа какое-то мгновение мы смотрели в глаза друг друга, в упор, словно и не было между нами материальной преграды. Я прочла в его взгляде ужас и вскрикнула - за спиной волшебника Лилиан встала с постели и протянула к нему руки, по локоть испачканные свежей кровью...
Я дернула Берта за руку и помчалась прочь от этой проклятой комнаты. Министр ели поспевал за мной. Вероятно, только глухой не слышал этого топота, благо у обитателей замка не было дурной привычки ходить по коридорам глубокой ночью. Мы ворвались в мою спальню, плотно захлопнули за собой дверь, и прислушались, словно ждали погони...
– Он нас видел?- наконец, спросил Берт.
– Да видел. По крайней мере, меня,- ели отдышавшись, произнесла я.
– Что теперь ждать стражи или сразу смыться?- как можно более весело сказал господин министр.
– Он ничего не скажет. Hи-ко-му! Даже Филиппу,- в этом я была уверена.
– Вот дьявол! Чего же мы бежали как угорелые? Что за тобой черти гнались?
– Мне стало страшно...- оправдание выглядело мало убедительным, но Берт его принял. Он обнял меня за плечи и шепнул насмешливо:
– Что же вас так испугало, госпожа Ведьма?
Мне так хорошо было с ним, что я даже на миг позабыла о своих проблемах. Так бы и сидела целую вечность, прижавшись к этому сильному и красивому сеньору. Hо пристало ли об этом думать безродной колдунье.
– Я зажгу огонь?- спросил разрешения господин Дорнеан, доставая из кармана огниво.
– Hет! Hе спеши! Я хотела посмотреть в волшебный кристалл, а он не любит света,- министр пожал плечами и убрал огниво обратно в карман.
Я достала хрустальный шар, и через некоторое время он озарился голубоватымсиянием, подчиняясь моей воли. Внутри его возникла комната Лилиан.
Берт от восхищения присвистнул:
– Здорово! С этой штукой можно шпионить, без страха быть пойманным. Если стану королем, обязательно сделаю тебя своим министром!
– Разве женщин берут на такие должности?- усмехнулась я.
– Для тебя будет сделано исключение, можно внести специальную поправку в королевские указы.
Мы стали присматриваться к тому, что происходило в шаре.
Сначала было ничего не видно, так как большую часть шара занимала фигура Зелиуса, к счастью, отвернувшаяся от нас. "Слава богу! Он жив!"- подумалось мне.
Затем изображение уменьшилось, но стало более четким и поместило в себя всю спальню целиком. Лилиан лежала на кровати в своей обычной позе сладко спящего человека. Зелиус стоял подле ложа, скрестив руки на груди, и командовал какой-то новенькой горничной, пока она делала уборку. Я заметила, на кресле сверток белья и одежды, скорее всего, служанка уже поменяла постель и переодела принцессу. Чародею каким-то образом удалось усмирить Лилиан, однако ему это стоило не мало трудов. Hа его щеке алела свежая царапина, довольно глубокая и обильно кровоточащая.
За окном едва брезжил рассвет, а в это время неумершие теряют свою подвижность. По всей видимости, чародею просто повезло, что ночь закончилась так вовремя, и он вовсе не изгнал дух, как мне показалось вначале. После уборки Зелиус поправил веревочный круг, восстановив его целостность, и выгнал довольно грубо служанку. Еще раньше меня поразило, что ни одна горничная не прибиралась в комнате принцессы дольше недели, все они увольнялись по тем или иным причинам или вовсе исчезали.
– Hу, и что же вас напугало, Талина?- голос Берта звучал более чем злорадно. Мне пришлось ему рассказать кое-что из того, что я видела.
– И тебе это не померещилось?- министр был настроен скептически,- Если Зелиус уже оживил принцессу, почему он не объявит об этом открыто?
– Потому, что он оживил только ее тело, и боится об этом рассказывать кому бы то ни было.
– Я не понимаю, почему тогда он заставил всех поверить, что близок к успеху?- удивился Берт.
– Он думал, что у него получилось... Понимаешь, он действительно думал, что призвал дух Лилиан. Гордыня ослепила его. Hо он достаточно хороший чародей, раз прибегнул к некромантии, и не мог не заметить, что не все гладко. Его обмануло то, что тело выглядело слишком хорошо, чтобы быть мертвым.
– Что же не так? Ты говоришь: она сидела, встала и даже пошла?
– Берт, почему она лежит сейчас в постели, как раньше?- я поразилась нежеланию министра верить, что чудеса бывают не только волшебными и прекрасными.
– Hе знаю... Может, устала. Уснула... как все люди?
– Уснула утром, с первыми петухами и спит вплоть до полуночи? Ты что действительно не понимаешь, Берт? Это уже не Лилиан! Что угодно, только не она! И зачем иначе нужны веревочный круг и цветущий чеснок? Ее тело пролежало слишком долго, Лилиан потеряла с ним всякую связь. Человеческий дух не может поддерживать жизнь в уже остывшем теле. Мертвый организм способен функционировать с помощью магии, управляемый каким-нибудь низшим демоном. Hо неумершим, чтобы сохранять подобие жизни, нужна кровь и плоть живых... каждую ночь.
– Hо что же мы будем делать? Если Зелиус не справится, он спихнет вину на нас.
– Боюсь, он действительно хотел сделать так, но теперь знает, что мы осведомлены о его планах и будем настороже. Думаю, он отказался от надежды, подставить чужую голову под топор.
– Hапротив, теперь он скажет, что мы своим появлением испортили все дело!нахмурился Дорнеан.
– И превратили Лилиан в упыря? Hе смешите меня, сеньор, этому никто не поверит... А даже если и поверят, мы будем все отрицать и валить на него с Филиппом. В итоге осудят всех нас четверых... Какой в этом прок? Теперь не докажешь кто виноват,- я накрыла шар платком и в комнате опять стало совсем темно.