Спящая кукла
Шрифт:
Нэгл извлек «Кэнон» и начал нажимать на кнопки. Дэнс и О'Нил наклонились поближе, чтобы рассмотреть изображение на крошечном экранчике фотоаппарата. Дэнс почуяла, что Майкл пользуется новым кремом после бритья. Ей всегда было удивительно легко рядом с О'Нилом.
Писатель проматывал сделанные им фотографии. На большей части из них были изображены люди, заходившие в здание суда. Было там и несколько попыток художественной фотографии с фасадом здания в тумане.
И тут Майкл и Кэтрин одновременно произнесли:
– Постойте!
На снимке, на который они смотрели,
– Взгляни на руку.
Кэтрин кивнула. Создавалось ощущение, что человек тащит руку за собой, так, словно везет чемодан на колесиках.
– Время снимка отмечено?
Нэгл вызвал соответствующую функцию.
– Девять двадцать два.
– В точности подходит, – сказала Дэнс, вспомнив слова пожарного о том, когда была подложена взрывчатка.
– Вы можете увеличить изображение? – спросила она.
– На фотоаппарате, конечно, нет.
Вмешался Ти-Джей, предложивший без всяких проблем сделать это на компьютере. Нэгл передал ему карту памяти фотоаппарата, и Дэнс отправила Ти-Джея в центральный офис КБР со словами:
– И не забудь про Саманту Маккой. Ее нужно найти. А также тетку. В Бейкерсфилде.
– Само собой, босс!
Рэй Карранео все еще был на улице. Он прочесывал толпу в поисках свидетелей.
Однако Дэнс была почти уверена, что сообщник тоже бежал. Теперь, когда Пелл практически миновал основные посты на дорогах, у него больше не было необходимости оставаться здесь. Поэтому она отослала в центральный офис и Рэя.
– А я пойду за копиями… – предложил Нэгл. – Кстати, не забудьте. – Он протянул ей книжку с автографом. – Уверен, вам понравится.
Когда он удалился, Дэнс подняла ее со словами: «При моем-то свободном времени!» и передала О'Нилу для его коллекции.
Глава 9
Было время обеденного перерыва, и в патио рядом с отделом «Здоровая еда» в монтерейском центре «Дель-Монте» сидела двадцатичетырехлетняя женщина.
Мало-помалу рассеивался туман, и из-за него начинал прорисовываться бледный солнечный диск.
До нее доносилось множество разнообразных звуков: воркование голубей, полицейская сирена, плач ребенка, затем смех другого ребенка. «Ангельские песни», – произнесла про себя Дженни Марстон…
Прохладный воздух наполнялся ароматом сосновой смолы. Ни малейшего ветерка. Типичный калифорнийский день на побережье, но все как будто чуть-чуть ярче, чем обычно.
Так происходит всегда, когда ты влюблена и ждешь возлюбленного.
Ожидание…
«Какая-то старая поп-песня», – подумала Дженни. Мать Дженни время от времени напевала ее. Прокуренный хриплый голос матери часто сбивался.
Блондинка, натуральная калифорнийская блондинка, Дженни пила кофе, дорогой и очень хороший. Этот магазин не принадлежал к тем, в которые она часто заглядывала. Однако «Здоровая еда» был хорошим местом для свиданий.
На Дженни были облегающие джинсы, светло-розовая
Что напомнило Дженни и о других ее капризах. Она задумалась, потерев кончик носа.
«Прекрати», – сказала она себе.
Однако не прекратила.
Ангельские песни…
Почему бы ей не встретить его на год позже? К тому времени она успела бы сделать косметическую операцию и была бы красива. По крайней мере обязательно подкорректировала бы форму носа и грудей. Конечно, больше всего Дженни хотелось подправить слишком костлявые плечи и мальчишеские бедра, но это не под силу даже многочисленным талантам сверхгениального доктора Гинзберга.
Худышка, худышка, худышка… А при этом ешь-то сколько! В два раза больше, чем я. А посмотри на меня. Бог дал мне такую дочь в качестве испытания.
Наблюдая за хмурыми женщинами, толкающими тележки с покупками к семейным фургонам, Дженни думала: а любят ли они своих мужей? Конечно, настолько, насколько она любит своего парня, они любить их не могут. И ей стало жаль несчастных.
Дженни допила кофе, вернулась в магазин и стала разглядывать громадные ананасы, кочанчики салата самых причудливых форм и идеально расставленные по полкам бифштексы и отбивные. Больше всего времени она провела за разглядыванием выпечки всякого рода. Дженни смотрела на нее так, как художник смотрит на полотна соперников. Ну что ж, совсем недурно… А это плохо. Она не была голодна и не хотела ничего покупать – здесь все было очень дорого. Дженни просто слишком сильно волновалась, чтобы сидеть на одном месте.
Вот как мне следовало бы назвать тебя. Дженни Стоп. Ради Бога, девчонка. Сядь, посиди спокойно.
Она шла, разглядывая продукты, ряды мяса.
Разглядывая жен отвратительно скучных мужей.
Дженни задумалась, а может быть, сила того чувства, которое она испытывает к своему бойфренду, объясняется всего лишь новизной. Не померкнет ли оно со временем? Однако у нее был один важный плюс: Дженни вышла из подросткового возраста, и ее нынешнее чувство уже никак нельзя было назвать девичьим увлечением. Он и она – взрослые люди. И самым важным в их отношениях была духовная связь, которая так редко встречается в жизни. Каждый знал в точности, что чувствует другой.
– Твой любимый цвет – зеленый, – сказал он ей во время их первой беседы. – Могу поспорить, ты спишь под толстым зеленым одеялом. Этот цвет успокаивает тебя по ночам.
О Господи, он оказался прав! Только одеяло было не толстое. Но зеленое, как трава. Потрясающая интуиция!
Внезапно она остановилась, услышав обрывки разговора. Две скучающие домохозяйки вдруг вышли из своего обычного ступора и преисполнились необычного волнения.
– Кого-то убили. В Салинасе. Только что.
«В Салинасе?» – подумала Дженни.