Спящие Дубравы
Шрифт:
Вторая история произошла ночью. Мы спали сном праведников, пока прямо у нас под ухом не раздались рев и визг, переполошившие, должно быть, всю живность в округе. Мы вскочили, лихорадочно соображая, кто на кого напал и чем это нам лично грозит. Впрочем, скоро все прояснилось, приняв неожиданно комический оборот. Оказывается, Забияка попытался крутануть амуры с Лакой, за что получил по шее и от нее, и от Изверга. К чести скакуна Бона можно добавить, что урок он усвоил и больше не нарывался; я в душе был страшно горд за своего приятеля.
Но все же было смертельно
Не знаю, есть ли эти самые боги, или нет (лично я пока ни с одним не встречался), но кто-то меня определенно услышал и воздал, как говорится, по запросам. Не понимаете, говорите? А что там понимать-то? На десятое утро со дня исхода из Геймса наша компания вступила под кроны Лохолесья.
Что? Вы там никогда не были? Охотно верю. Лохолесье — такое место, куда туристические караваны уж точно не водят. И правильно делают, кстати говоря. Мне вот хватило одного единственного визита под сии девственные кроны, чтобы раз и навсегда понять — мы с ними не созданы друг для друга. И вовсе не из-за того, что я сноб, как вы, должно быть, подумали. Нет, я решительно ничего не имею против леса… Ну, спасибо, спасибо, очень польщен. Но все равно: ежели лес нормальный, то его Лохолесьем не назовут. Это так же верно, как и то, что моя матушка нарекла своего сыночка Сэдриком!
Вы, небось, думаете: «И чего он нас пугает? Сам-то пока ничего особенного не рассказал, а только ходит вокруг да около…». Это я вас подготавливаю, так сказать. Ну а коли готовы, перехожу к сути.
— М-да… — глубокомысленно протянула Глори, пытаясь рассмотреть хоть какое-то подобие дороги среди деревьев. — Не знаю, как вам, мальчики, а мне почему-то кажется, что это будет неплохой тренировкой перед Спящими Дубравами.
— Верно! — чихнул Бон, отлепляя от носа клочки вездесущей паутины. — Между прочем, сэр Андерс Гансен, который, во-первых, составил самый полный на сегодняшний день бестиарий, а во-вторых, пропал во время экспедиции в Спящие Дубравы, говорил почти то же самое. Кстати, он писал, что встретил в самом центре Лохолесья совершенно необыкновенное человекоподобное существо…
— …которое было очень большим и очень волосатым, — с восторгом подхватил я. — Существо это сидело на огромном корявом пне, подперев могучей рукой щеку, точно какой-нибудь король на троне. Именно поэтому поляна с пнем в центре Лохолесья так и зовется с тех пор: Лохотрон. При виде исследователей существо подняло голову и издало протяжный звук «ы-ы-ы», а потом величественно удалилось в чащу. Гансен долго раздумывать не стал, и с присущей ему прямотой нарек его Большим Волосатым Ы!
— Откуда ты только… — больше по привычке начала Глори, но внезапно оборвала фразу и с подозрением посмотрела на меня: — Надеюсь, что ты не станешь утверждать, что участвовал и в экспедиции Гансена? Она, если мне не изменяет память, была лет сорок назад.
— Сорок четыре, — гордо поправил ее я. — Нет, конечно ты права. Просто в детстве моей любимой книгой было его «Великое путешествие за Знанием». Великолепный во всех отношениях, кроме названия, труд. До сих пор помню многие куски наизусть.
Девушка наморщила носик:
— Ладно, Большой Волосатый Ы — это, конечно, превосходно, но я надеюсь, вы не слишком обидитесь на меня, если мы не пойдем его разыскивать.
— Да нет, что ты, — усмехнулся Бон. — Мы просто не забудем этого до конца дней.
Принцесса лучезарно улыбнулась и послала парню воздушный поцелуй. Дать ему в морду, что ли?..
— Это я к чему клоню, Сэд, — продолжала Глори, оторвав меня от кровожадных дум, — твой разлюбезный сэр Андерс в своей книжке описывал только местных чудищ?
— Ну, вообще-то главной целью его был бестиарий… — с некоторой толикой мстительности протянул я. — Но Андерс Гансен не был бы самим собой, если бы не описал подробно весь свой путь. Страницах эдак на пятидесяти, если я ничего не путаю. Кстати, он входил в лес примерно с той же стороны, что и мы.
— Именно это я и надеялась от тебя услышать, — теперь уже теплая улыбка, от которой я неминуемо завилял бы хвостом, коли он у меня был, предназначалась мне и только мне. Нет, жизнь все-таки прекрасна!
— Так вперед!
Я и в первое свое посещение Лохолесья (тешил одного сверхбогатого бездельника, которому не хватало в жизни острых ощущений) понял, почему сэр Андерс получил львиную долю материалов для своего бестиария именно тут. И это несмотря на то, что тогда «поисково-развлекательный» отряд всего два часа ехал по самой кромке, не забираясь в чащу. Сейчас же нам была представлена прекрасная возможность оценить все прелести «заповедной лесной тишины». Не знаю, какой поэт первый применил в своих виршах эту метафору, и слава богам. Не хватало мне еще знать поименно всех идиотов!
Как бы там ни было, а концерт, царящий в Лохолесье, тянул даже не на один бестиарий, а на добрый их пяток. Каждую минуту тут кто-нибудь взрыкивал, вскрикивал, всхрюкивал, храпел, пыхтел, сопел, урчал, мурчал, фырчал, шипел, сипел, свистел, жужжал, зевал, трещал и прочими ста сорока восемью способами нарушал вышеозначенную «заповедную тишину». А в редкие промежутки обязательно падало сгнившее или засохшее дерево, шелестели кусты и травы, а нет — так журчала или чавкала под чьими-то конечностями болотная вода.
К чести моих спутников могу сказать, что они достаточно быстро привыкли к этой лесной разноголосице и даже спорили о том, какое именно существо из описанных Гансеном издало тот или иной звук. Тем не менее, все держали оружие под рукой и были настороже, а я в который раз прокручивал в уме главу о Лохолесье из «Великого путешествия», стараясь максимально сократить дорогу. Не подумайте ничего такого, но ночевать здесь у меня не возникало никакого желания.
Где-то в середине дня я услышал за кустами немного впереди и правее нас приглушенный травой и мхами стук копыт. Там явно передвигалось что-то довольно крупное. И в нашу сторону.