Сражения, изменившие ход истории 1945-2004
Шрифт:
Действия и успехи МиГов. МиГи тоже действовали эшелонами: вместо одной массированной атаки последовало несколько поэтапных, расстрелявшие боезапас машины не уходили домой, а осуществляли психические атаки. Когда американцы все же добрались до моста, в небе находилось более 150 самолетов, устроивших воздушную карусель. Американцам не удавалось выяснить, какие МиГи еще опасны, а какие уже расстреляли боезапас, в результате усилия охраны распылялись. При этом одни МиГи увлекали эскорт подальше от строя бомбардировщиков, а другие били по ним. Мощное оборонительное вооружение «крепостям» не помогло. Пушки МиГов позволяли открывать огонь с дистанций, исключающих фатальные повреждения от пулеметного огня. Описать бой во всех перипетиях невозможно. Очевидцам запомнилась в совершенстве
Значение успехов русских. Бой 12 апреля разочаровал не только нового командующего войсками ООН, он разочаровал проектировщиков глобальной войны США с СССР. До того в Вашингтоне полагали, что разгром Советского Союза осуществим исключительно усилиями стратегических бомбардировщиков ВВС. При этом считалось, что потери машин могут составить 5-10 % от вылетевших. Цифры заведомо превосходили известные по опыту борьбы с Германией и Японией. Их увеличили с оглядкой на безграничные русские пространства, при преодолении которых на «крепостях» могли забарахлить моторы или поломаться приборы точной навигации. Да мало ли что еще может случиться в дальней дороге. Помимо того, потери считали, исходя из признания невозможности обеспечить эскорт на всем маршруте, часть экономических центров СССР находилась далеко за кромкой радиуса действия истребителей сопровождения. Но в 1951 г. выяснилось, что советская система ПВО в самых невыгодных условиях, при минимуме средств, без качественной системы оповещения, с руками, связанными приказом не преследовать врага за линию фронта, может обеспечить уровень безвозвратных потерь в 25 %, сорвать выполнение задачи для половины ударных машин, при этом связывая боем еще и мощный конвой, превосходящий атакующих по численности.
Тут следовало призадуматься. Атомных бомб у США в те годы было немного, конечно больше, чем у Советского Союза, но не настолько, чтобы обеспечить его полное уничтожение. Проект «Колесничий» подразумевал удар по 70-ти объектам с помощью 133 атомных зарядов. Проектировщики подчеркивали, что он может лишь ослабить СССР, но не исключить его ответные действия по вторжению в Европу. Теперь план 1948 г. вовсе повисал в воздухе. Если половина или более драгоценных зарядов, заменить которые было нечем, пропадали «почем зря», не устраняя опасность «красного шторма» в Европе и возможных ударов по городам США, то эскалационный вариант в отношении СССР становился неприемлемым. Статистика 1950–1951 гг. опрокидывала все расчеты. Шансы Америки снижались до такого уровня, где США обычно не рискуют затевать конфликты.
Мир разом стал прочнее, тем более что рекорд 12 апреля быстро оказался побитым в ходе октябрьских налетов 1951 г., когда американцы в очередной раз пытались наступать. 64-му корпусу удалось добиться нового успеха, уничтожив в одном из боев 30 с лишним процентов атаковавших, изрядно потрепав при этом прикрытие из «Сейбров» и F-80. Собственные потери при этом оставались в пределах 1–2 самолетов на 50–80 взлетавших. Не стоит думать, что такой баланс существовал всегда, в истребительных каруселях американцы нередко сбивали больше советских машин, чем теряли. Но когда в деле участвовали «крепости», успех бывал за русскими, даже если общий счет не отличался благополучием.
Кстати, в конце 1951 г. советское военное руководство сделало серьезную ошибку, произведя полную смену состава 64-го корпуса. Отвоевавшие свое полки отправились на Родину, а па смену им прибыли части, не имевшие опыта современной войны. Молодым летчикам, знающим лишь теорию своего дела, часто нужен совет и возможность в бою следовать за ведущим, перенимая его навыки и опыт. Но «стариков» в полках не было. Уровень боеспособности корпуса основательно скатился вниз. Боевой счет стал не столь оскорбителен для американцев. Отчасти повторенная впоследствии дважды ошибка Москвы смягчалась возросшим мастерством китайцев.
Американцы действовали разумнее. Они меняли, не полки, а людей в них. Отлетал парень 100 боевых часов, его отправляли домой, присылая на смену неопытного летчика. Молодого приставляли к инструктору, уже имевшему 70–80 «огненных часов», что облегчало обучение и адаптацию к обстановке. В бою летчики с высоким цензом играли главную роль, а молодежь вспомогательную, и боеспособность частей оставалась па неизменном уровне. Впрочем, халатность Москвы общей картины на меняла, господства в воздухе над коммуникациями китайско-корейских войск противнику достичь не удалось. Устоявшийся фронт в районе 38-й параллели с середины 1951 г. остался неизменным до конца войны.
Начало переговоров. Осознав невозможность декларированной однажды Макартуром «безальтернативности победы» в Корейском конфликте, американцы приступили к зондажу возможностей компромиссного разрешения ситуации. Начались переговоры с привлечением всех заинтересованных сторон, включая не только корейцев, исповедовавших разные теории развития, но и СССР и КНР. Однако выбраться из капкана оказалось труднее, чем попасть в него. В Москве отлично понимали свою выгоду, погрязшие в конфликте американцы теряли людей, деньги, авторитет в несколько раз быстрее, нежели их геополитический оппонент. Были сформулированы требования, которые не могли стать основой компромисса.
Прекращение боев. Переговоры затянулись почти на 2 года и были завершены, когда и в Москве и в Вашингтоне поменялась верховная власть. Сменивший Трумэна Эйзенхауэр, будучи компетентным военным специалистом, верно оценил возможные последствия продолжения войны как разрушительные для США. В Белом доме решились на уступки. В Москве руководившая после смерти Сталина группировка, в свою очередь, считала необходимым свернуть конфликт. Наименее приемлемые требования, задевавшие американцев, были сняты. 27 июля 1953 г. огонь был прекращен, войска разведены, и война завершена там же, где началась, у 38-й параллели, ставшей существующей поныне границей двух корейских государств. Вместе с ней кончилась перманентная воздушная война, не сулившая победы ни одной из сторон.
Общие итоги конфликта. Общие итоги конфликта выглядели печально. По жутким и далеко не точным подсчетам, народ обеих Корей потерял около 8–9 миллионов человек, свыше 80 % которых составили мирные жители. Потери китайских «добровольцев» считали точнее, но информацию немедленно засекречивали. Американцам «ограниченная война» обошлась в 54 тысячи погибших, без учета тех людей, которых потеряли контингенты других участников миссии ООН. Поскольку формально СССР в конфликте не участвовал, не только сведений о потерях, но даже упоминаний о 64-м корпусе и его боевой деятельности долго не существовало. О них заговорили довольно поздно, а достоверная информация появилась лишь в конце 1980-х. Впрочем, и сегодня цифры относительно наших погибших плавают в пределах от 200 до 1500 человек.
Ошибка засекречивания. Засекречивание факта советского участия в войне оказалось серьезной ошибкой. Американцы, смекнув что к чему, использовали молчание противника в свою пользу. Их информационная политика позволила в глазах мира превратить неудачу в воздухе в серьезную пропагандистскую победу с важным значением. При сопоставлении оценок военно-политическ конкурентов роль «воздушного фактора» всегда особенно высока. В этом есть смысл: в авиации сосредотачивается все, чем гордится народ, ее создавший. Самолет есть сгусток интеллекта и самых высоких технологий, последних научных открытий, наконец, просто концепции, заложенной в него создателями. Он воплощение мощи страны, его создававшей. Те, кто служат в авиации, олицетворяют облик нации или национального конгломерата, это лучшие ее представители. По американским данным военные летчики имеют в среднем самый высокий «интеллектуальный коэффициент». Определенные основания ставить пилотов наверх пьедестала у американцев все же есть.