Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Низкий гул работающего механизма вновь привлек его внимание. Суставы болели — и механические, и человеческие — от столь длительного периода бездеятельности. Юризиан четыре недели простоял словно статуя — разум бодрствовал, а тело сгорбилось и в напряжении застыло у панели управления.
Он не спал. Храмовник знал, что несколько раз, когда его сконцентрированный, истощенный разум был близок к прекращению работы, он почти терял хватку на коде. Двигающиеся мысли не успевали за шифром, как и сервиторы. В эти мгновения панической активности Юризиан успокаивал свой разум медитацией и работал
Сейчас он взирал на огромные двери впереди.
«ОБЕРОН»
Это слово было выжжено в его сердце, написано гигантскими буквами, более похожее на предупреждение, чем на надгробную надпись.
Заключительный громкий удар возвестил, что открылся последний внутренний замок. Находившаяся под давлением охлаждающая жидкость хлынула в коридор, как только запечатывавшие дверь системы сдались. Она воняла хлором — не отвратительный, но несвежий запах того, что хранилось охлажденным все то долгое время, пока двери оставались молчаливыми и неподвижными. В танце громыхающих, вздрагивающих механизмов портал начал открываться.
— Реклюзиарх, — произнес в вокс Юризиан и ужаснулся, услышав, каким слабым и скрипучим стал голос. — Защитные системы взломаны. Я внутри.
ГЛАВА XV
Равновесие
Сначала в зале не было ничего. Ничего, кроме беспроглядной тьмы, кромешной даже для линз визора Юризиана. Рыцарь шепотом подстроил фильтры к инфракрасному и тепловому режимам вместе с эхолокатором, который искажал тихие звуки сканера движения. Юризиан сам внес эти изменения в броню — с должным уважением к машинному духу доспеха.
И именно последний из фильтров принес результат. Перед взором предстали размытые очертания. И с ними пришел шум внутренних механизмов. Шарниров. Шестеренок. Псевдомускулов. Звук был таким же знакомым Юризиану, как его собственное дыхание, но при этом крайне любопытным.
Суставы. Он слышал скрип суставов.
Что-то было неправильно. Показания на дисплее говорили, что тьма вокруг вызвана отнюдь не отсутствием света. Рыцаря коварно опутывали темнотой.
Юризиан твердыми руками поднял болтер, поворачиваясь вправо и влево, пока его линзы продолжали подбирать фильтры. Наконец поверх линз правого глаза опустился монокль наведения — механическое воплощение мигательной перепонки ящериц.
Лучше. Не идеально, но лучше.
— Мое имя Юризиан, — сказал он существу, когда то появилось в фокусе. — Магистр кузни «Вечного крестоносца», флагмана Черных Храмовников.
Существо ответило не сразу. Оно было размером с человека и неприятно пахло древними механизмами.
Похоже, когда-то создание было человеком — или отдельные его части были органическими, пусть даже в самой небольшой степени. Сгорбленное, одетое в потрепанный матерчатый плащ, чьи странные очертания намекали на спрятанные дополнительные конечности или модификации. Лица существо не показывало, то ли не желая поднимать голову, то ли будучи не в силах это сделать.
Юризиан опустил болтер. Серворуки, вытягивающиеся из установленного на спине силового генератора, все еще сжимали оружие и направляли
— Личность: Юризиан, — завибрировал код. — Из Астартес.
Ответ пришел взрывом запутанного кода, в котором слова и значения перетекали одно в другое. Похоже, машинный язык эволюционировал из вирусной программы, которая запечатывала двери. На артикуляцию создания, независимо от того, чем оно было, повлияли сотни лет, проведенные в изоляции.
— Утвердительно, — отозвался Юризиан на основном коде. — Я могу видеть тебя. Убери помехи. Это больше не нужно.
Стоявшее до этого на четырех конечностях существо приподнялось. Теперь оно доходило Юризиану до груди, но не приближалось, а так и стояло в дюжине метров от Храмовника. Оружие в серворуках магистра кузни следило за движениями существа.
Оно выпустило еще одну мешанину акцентированного кода.
— Утвердительно, — вновь ответил Юризиан. — Я уничтожил запечатывающую программу.
На этот раз ответ существа пришел в гораздо более простом коде. Рыцарь прищурился от такого развития событий. Как и вирусная программа в дверях зала, создание приспосабливалось и работало с новой информацией на более высоком уровне, чем стандартные конструкции Механикус.
— Это святилище «Оберона».
— Я знаю.
Магистр кузни рискнул кинуть пронизывающий взгляд направо и налево, анализируя искусственную тьму. Его монокль не мог рассеять тьму дальше чем на несколько метров. Мерцающие помехи начали появляться в его линзах.
— Убери помехи. — Юризиан вновь поднял болтер. — Или я тебя уничтожу.
Эмоции против желания окрасили его речь в коде. Быть вот так связанным противоречило его чувствам и пониманию благородного поведения. Не было ничего славного или мудрого в том, чтобы позволять врагу диктовать условия.
— Я страж «Оберона». Твое присутствие генерирует незначительную угрозу для меня.
Юризиан ощутил горький металлический привкус гнева на языке. Его палец напрягся на курке болтера.
— Убери помехи. Это последнее предупреждение. — Статика затмевала обзор, подобно тысяче насекомых, которые накапливались на линзах. Он уже едва мог различить силуэт, когда хранитель Механикус приблизился.
— Отрицательно, — произнесло существо.
Спустя секунду за настоящими руками, отвечая на импульсы мозга, серворуки угрожающе подняли топор и остальное оружие — почти как паукообразный хищник из мира смерти, который увеличивался в размерах, предостерегая жертву.
Последняя угроза рыцаря была высказана с убежденностью, подчеркнутой в машинной речи числовыми уравнениями.
— Тогда умри.
Их спас один из черных рыцарей.
Он обрушился на врагов с неба с завывающим воем протестующих двигателей. Огонь вырвался из прыжкового ранца, когда гигант приземлился в толпе ксеносов, черная тень двигалась, очерченная языками пламени.