Сражения Космического Десанта
Шрифт:
— Если он жив, — произнес Аркенджо. — И к тому же в анналах его никогда не называли глупцом. Он гораздо четче нас видит судьбу. Ему не нужны ни руны, ни сны, потому что он и был сном.
Къярлскар слушал, хотя его выражение ничуть не изменилось.
— Он должен остаться сном, — продолжил Аркенджо. — Мы можем не обращать внимания на приманки и следы во тьме. Мы не спим, а наша кровь горяча. Они были богами другой эпохи, брат.
Къярлскар долгое время не произносил ни слова. Два ярла — жалкие песчинки на склонах гор — застыли
Первым, все-таки, сдался молодой лорд, отойдя в сторону и пнув рыхлый снег. Ярл Четвертой тихо рассмеялся и посмотрел на ожидавшего щитоносца.
— Ты так и не ответил мне, Ойя, — сказал он. — Который из них — Белый Волк или Красный?
Аркенджо проследил за его взглядом туда, где ждали Грейлок и Россек. Как обычно, по выражению лица Грейлока было сложно что-то понять. На лице Россека читалась надежда, правда желал он успеха только поискам Железного Шлема, пусть верность своему ярлу оставалась довольно крепкой.
«Это разделяет нас», — подумал Аркенджо, видя, как возникают разногласия даже внутри рот. Он мог выбрать легкий путь: перестать возражать Хареку и всецело присоединиться к охоте. По крайней мере, такой шаг восстановил бы единство, ведь никто, кроме него не обладал силой возразить Великому Волку.
Россек, несомненно, был лучшим выбором. Он обладал пламенным сердцем, и будет биться, пока не сгорят солнца, чтобы вернуть роте ее призвание. Прозябание на краю огненного круга сделало голос Двенадцатой слабее. Со временем такое положение вещей должно измениться.
— Командуй своей ротой, — прорычал Аркенджо, пройдя мимо Къярлскара и направившись вниз по склону.
Флотилия Железного Шлема ворвалась в реальный космос в точке Мандевилля системы Фенрис. Скоро корабли уже мчались к родному миру под эскортом кинжаловидных эсминцев постоянной оборонительной завесы, но самого Великого Волка не было на мостике для получения приветствий.
В расположенных на нижних палубах личных покоях Фрея слабо горели факелы, а на внешние двери были нанесены рунические печати. Жрец ходил возле длинного низкого стола, на котором лежали древние пиктер-линзы и шкатулки в железной оправе. Железный Шлем стоял с другой стороны стола, пристально глядя на собрание артефактов перед собой.
— Есть успехи? — спросил Великий Волк.
— Отчасти. Я все еще чувствую ауру над фрагментом, — Фрей был задумчив. — Временами, когда пляшут языки пламени, я почти слышу голоса.
— Из образов?
Фрей покачал головой.
— От пиктеров толку мало. Есть кое-что получше.
Он протянул руку к одной из шкатулок и вынул тяжелый изогнутый кусок керамита. Это был обломок горжета, который, несмотря на сколы, все еще блестел светло-синей окраской врага.
Железный Шлем улыбнулся.
— Как ты смог…
— Стража была бдительной, но я искусный вор. А теперь смотри.
Он поднял фрагмент брони на мерцающий
— Ты можешь прочесть его? — спросил Железный Шлем.
— Пока нет. Не все. Но обрати внимание на концовку.
Фрагмент заканчивался на обожженном разрыве, где взорвался болт и разбил керамитовое соединение. До конца обломка тянулись отчетливо различимые цифры на готике.
XXVIII–XV.
— Номер отделения? — спросил Железный Шлем. Шрифт цифр странным образом отличался от тех, что он видел. Числа были разборчивы, но только отчасти, выдавая двухтысячелетнюю разницу между их автором и ныне читающими.
— Двадцать восьмое братство, Пятнадцатый Легион, — сказал Фрей. Несмотря на доказательства, выглядел он отнюдь не торжествующим. — Цифры написали при жизни Магнуса. Это сделал один из его воинов.
Железный Шлем не мог оторвать глаз от чисел. Он понял, что хочет большего. Как выглядел легионер? Как говорил? Что с ним случилось, почему исчезло тело, а доспех превратился в пустую темницу призраков?
— Это поколеблет ярлов, — пробормотал Харек, прокручивая в голове нити будущего. — Они могут пренебрегать колдунами, но не отвернутся от предателей нашего рода.
Фрей внимательно следил за повелителем. Пламя шипело и коптило, из-за чего тени под его глазами разделялись и сливались.
— Первых, кого мы встретили за два тысячелетия, — сказал он. — Можешь найти других?
Железный Шлем холодно улыбнулся жрецу.
— Если они живы, я найду их.
Он подумал о собственных покоях, укрытых в глубинах горы, окольцованных оберегами и переполненных множеством предсказаний. Он вернется к старым путям, следуя ими, как зверь на запах.
Жрецы не обладали монополией на пути вюрда. Великий Волк знал об этом больше, чем они полагали, даже больше чем догадывался Штурмъярт. Среди вероятностей откроется след. Гадание привело Харека на Арвион, и кроме того на дюжину других миров, и так будет продолжаться.
— И не говори мне быть осторожным, Фрей, — предупредил Железный Шлем. — Не говори, что Алый Король управляет судьбами и что он опутывает меня паутиной и ведет прямиком к нему.
Он снова улыбнулся, как обычно холодно.
— Я знаю все это. Но судьбы можно подчинить.
Он посмотрел на фрагмент доспеха, и чуждые формы Просперо шевельнулись под играющим светом.
— Русс сломал ему спину, — тихо произнес Железный Шлем. — Я переломаю остальное.
Шквалы стихли, и небеса над горой сияли чистотой сапфиров. Тем не менее, прогнозировались новые бури, из числа тех, что могли своей мощью сотрясти гранитные основания самого Клыка. Поэтому Грейлок быстро вышел из огромных врат и направился в пустоши, решив поохотиться, пока воздух был чист и мог донести запах добычи.