Сражения Космического Десанта
Шрифт:
Из Волков упорнее всех, вероятно, бился Фрей. Рунический жрец ни разу не прекращал выкрикивать ритуальные проклятья внешней тьме, его посох пел сырой энергией, за спиной развивались шкуры. Он был убежден, что пехоте, с которой они столкнулись, требовалось руководство мастера-колдуна, и поэтому искал его на переполненном поле битвы, стараясь найти и бросить вызов.
Для остальных сражение было всего лишь физической борьбой, и с каждым прошедшим часом раздражение Железного Шлема, вызванное неспособностью прорваться через мост, только усиливалось.
— Еще одна атака! — проревел
Его Волчья гвардия наступала вместе с ним в плотном строю, стреляя из болтеров и орудуя топорами и копьями. Серые Охотники отправились на левый фланг, пытаясь отвлечь на себя противника, в то время как энергия Кровавых Когтей использовалась в центре. Железный Шлем давно вызвал артиллерию роты, что означала сдачу территории в их тылу. Но другого выхода из сложившегося тупика просто не было. Бронетехника опаздывала, а связь не работала. Пехота билась в одиночку, оказавшись в безвыходной ситуации.
На Железного Шлема бросился рубрикатор, вооруженный посохом с головой змея. Харек нанес сильный удар инеистым мечом, поймав шест на рычащее расщепляющим полем лезвие. Предатель усилил натиск, стараясь выбить Волка из равновесия. Тот перестал давить, заставив врага немного пошатнуться. Доверившись более мощному доспеху, Харек отвел меч, позволив посоху попасть в цель, а сам вонзил клинок в живот рубрикатору. Смертоносное лезвие разрезало кабели и броню, пока, наконец, не скользнуло в пустоту.
— И обратно в Хель, — прорычал Железный Шлем, потянув клинок вверх и разрезав рубрикатора надвое. В очередной раз колыхнулся воздух и от сраженного врага разошелся актинический треск. Враг рухнул пустой оболочкой в пыльную землю и затих.
Сражение не стихало — место павших занимали другие, одинаково непреклонные и крепкие враги. Железный Шлем слышал крики агонии среди боевых кличей и узнавал предсмертные вопли своих воинов. Боевые братья умирали, чаще, чем он мог помыслить, а цель по-прежнему оставалась вне досягаемости.
— Къярлскар, — связался по воксу запыхавшийся Траск. Волчий гвардеец сражался всего в нескольких метрах, сойдясь в жестокой рукопашной схватке. — Он не приближается. Отступаем?
Железный Шлем посмотрел на последнюю каменную башню. Разрушенная пирамида была мучительно близка.
— Не в этот раз, — проскрежетал он, бросаясь на очередного предателя и нанося молниеносные удары. — Наступаем.
Траск не ответил. Каждый метр завоевывался ужасной ценой. Волки сражались, как и всегда — со всем пылом бросаясь на врага с целью ошеломить его психологическим шоком в той же мере, как и физической угрозой. Но здесь это оружие не работало. Враг, казалось, ничего не чувствовал, даже гнев, а завывания разъяренной планеты превосходили самый пронзительный рев Фенрюки.
Железный Шлем отшатнулся от страшного выпада в горло длинного меча врага. Волк отступил, упорно парируя атаки и чувствуя бешеный стук сердец. Траск возможно был прав. Они не продвигались вперед. Скоро та небольшая тактическая сплоченность, которой они обладали, будет утрачена, а в затяжной рубке у них не было гарантий успеха. Выход могло дать отступление — соединение с Къярлскаром и создание прочной
Столкнувшись с ухудшающимися шансами, Железный Шлем постепенно и нехотя осознал необходимость отступления. Еще один час такого сражения и для соединения с Четвертой останется мало воинов.
Затем сильный грохот сотряс внутренний двор, и воздух осветила яркая белая вспышка. Последовал следующий взрыв, затем еще один. Две вражеские позиции на склоне исчезли в клубящихся разрывах, как только тяжелые снаряды попали в цель.
Наконец, прибыла бронетехника Рендмара — два «Хищника» выкатились на восточный край внутреннего двора, а следом послышался характерный скрежет двигателей «Лендрейдера». С ними прибыли последние Длинные Клыки с тяжелым вооружением.
Железный Шлем засмеялся. Его временное сомнение прошло, и он зарубил воина перед собой четырьмя бешеными ударами, убедившись, что перерезал шею, прежде чем втоптать пустую оболочку в пыль. «Хищники» снова дали залп, и в рядах сапфировой пехоты полыхнула волна пламени.
Но даже на это предатели никак не отреагировали. Их боевые братья были разорваны на куски, но стоявшие в первом ряду продолжали биться, как прежде, словно даже не заметили бойню позади себя.
— Настал час! — проревел Железный Шлем, заглушая грохот битвы. Къярлскар должен сделать то, что сможет — времени откладывать штурм вершины не было. При помощи бронетехники он может удаться. Он точно удастся.
— Ко мне, влка фенрюка! К концу всех миров! К вратам смерти!
Они ответили ревом, приободренные огневой поддержкой, что проносилась над их головами. «Громовые ястребы», занятые обстрелом рубрикаторов между двумя ротами, так же будут задействованы, а они могут устроить еще больше опустошения.
Железный Шлем пристально взглянул на разрушенную пирамиду и ухмыльнулся.
— Ничто иное не имеет значения, — прорычал он и снова бросился в пекло.
Къярлскар достиг возвышенной позиции менее чем в километре к югу от центра города и стянул к ней все свои силы. Два «Громовых ястреба» продолжали атаковать к северу от них, прореживая приближающийся вражеский авангард, но даже с такой поддержкой Волки были под сильным давлением. Сейчас рубрикаторы наседали на них со всех сторон, чередуя болтерные залпы с неожиданно стремительными атаками, которые противоречили их неповоротливой внешности. Все, что мог делать ярл Четвертой — это держаться со своей ротой, даже не помышляя о прорыве на север к передовым позициям Железного Шлема.
— Фенрис! — закричал ярл, прорываясь как можно дальше, чтобы установить ротный штандарт на самой высокой точке. Тяжелое знамя с образом легендарного Грозового волка бешено трепетало под проливным дождем.
Он расставил своих воинов, как смог, держа Охотников по периметру и формируя из Когтей контратакующие клинья. Дальше к северу он видел огромные вспышки. Там в одиночку сражался Железный Шлем.
Сварт тяжелой поступью поднялся к ярлу, доспех Волчьего гвардейца был залит опаленной плазмой кровью. Он получил жуткую рану правой руки, и теперь держал топор в левой.