Срази и спаси!

Мур Джон

На следующий день другая компания деревенских жителей поделилась сведениями, что весенний овечий приплод очень страдал от нападений грифона, а принц, не заботясь о собственной безопасности, пошел прямиком на проклятую тварь, снес ей голову, потом вскочил на коня и ускакал, никому и слова не сказав.

А по ту сторону границы с Аласией он услышал даже еще более странную историю. Шайка разбойников ограбила торговое село и как раз занялась дележом добычи, когда на их стоянке появился безумного вида молодой человек с всклокоченными волосами и дико блуждающими глазами, оглушил их атамана рукояткой кинжала по голове, а их предупредил, что вернется разделаться с ними попозже. И исчез, прежде чем они успели опомниться и схватиться за мечи. И лишь через несколько часов до них дошло, что они только что повстречались с легендарным принцем Шармом.

Все это очень встревожило Венделла.

Шарма он нагнал неподалеку от деревни Колючий Шиповник. День клонился к вечеру. Шарм вел коня по дороге и нес седло. Конь был измучен — весь в мыле, с клубящейся пеной на губах. Шарм снял с него и уздечку и вел его, держа за гриву.

Сам он выглядел не лучше коня. Рваная грязная одежда, волосы, слипшиеся в колтун от пота и крови. А измучен он был даже больше коня, и хотя пена у него на губах не клубилась, Венделл бы не удивился, заклубись она вдруг. Сапоги все исцарапаны, заляпаны грязью, пояс сполз на бедра, и ножны волочились по земле. Он посмотрел на Венделла усталыми глазами:

— А, Венделл… Привет!

— Обойдемся без приветов! — Венделл ухватил принца за локоть и потащил к ближайшему ручью, вытащил из седельной сумки кусок мыла, сунул в руку Шарма и столкнул его в воду. — Почему вы уехали, ничего мне не сказав? Знаете же, что вам без меня — крышка! — Он забрал у принца Разящий, брезгливо оглядел клинок и отложил его. — Я перепугался дальше некуда. — Он разложил чистую одежду принца. — А что мы здесь, собственно, делаем?

— Возвращаемся в замок.

— Зачем?

— Аврора забыла свою зубную щетку, вот мы за ней и возвращаемся.

— Чего-чего?

— Щучу.

— Чего-то вы себя странно ведете. Значит, Золия дала вам от ворот поворот, а?

Шарм как раз окунул голову в воду, чтобы промыть волосы. Он оглянулся на Венделла:

— Что?

— Я сказал, что вы, кажется, совсем расстроились, получив от Золии отлуп.

— Примерно.

— Так вы же то и дело их получали, но не бесились так. Что в ней такого?

— Наверное, высокие каблуки. Шпильки меня всегда заводят. — Венделл собрался опровергнуть это утверждение, но Шарм зашлепал по воде к берегу. — Какая-нибудь еда у нас имеется?

— Хлеб. Корнишончики. Сыр. Вино. И холодная курица.

— Ты молодец, Венделл. Я позабочусь, чтобы тебе вынесли за это королевскую благодарность.

— Помереть! Так зачем мы возвращаемся в этот замок? Я думал, вы про грааль и думать забыли.

— Просто, Венделл, по разным причинам, о которых расскажу попозже, я почувствовал, что мне надо на время выбраться из Иллирии. С Золией ничего не вышло, папаня празднует медовый месяц, Мандельбаум думает только о Руби…

— Что есть, то есть.

— … ну, и по всему по этому мне нечем было заняться, вот я и решил вернуться в Аласию, проверить сведения, полученные от Медведя, навести кое-какие справки, кое в чем разобраться. Убедительно?

— Не-а. А теперь скажите, что на самом деле происходит? Опять переночуем в этой гостинице?

— Нет. Я уже там побывал. Хотел поговорить с теми двумя виночерпиями, которых Медведь нашел в замке. Но они толком не помнят, состоялось бракосочетание Авроры или нет.

— Жаль-жаль, — сказал Венделл, который не понял, при чем тут это.

— Угу. Но я узнал кое-что очень интересное. Вчера вечером сюда приехали Эсмерельда и Золия. Мне казалось, что я поставил рекорд, но они каким-то образом меня обогнали.

— Так вы же задерживались сражать и спасать, — напомнил Венделл.

— И то верно. — Принц помолчал. — Интересное совпадение, что Мандельбаум вдруг как с неба упал, когда мы были тут в прошлый раз. А ведь он уже много лет почти не выходит за стены замка.

— Поспешил к нам на помощь.

— Угу. И сказал, что Грааль плодородия гроша ломаного не стоит. Затем Эсмерельда узнает, что терновник в изгороди засох, и внезапно поспешает в Аласию.

— Так вам же лучше! Можете еще раз подъехать к Золии. Ну и пусть Эсмерельда здесь, вам-то что? Дама в годах, и все. Вы же с ней и двух слов не сказали.

— Мне следовало бы более тщательно навести о ней справки, — сказал принц задумчиво и очень медленно. — Медведь говорит, что Эсмерельда — та самая голубая фея, которая навела чары на Аврору.

— Эк! — сказал Венделл. И добавил: — Ух ты!

— Жители Колючего Шиповника очень расстроились, увидев, что она вернулась.

— Еще бы!

— Пожалуй, я нанесу ей визит.

— Ночью? Мы навестим злую фею в заколдованной часовне ночью? Так ведь злые чародеи именно в эти часы пускают в ход самую черную свою магию.

— И значит, она не легла спать. Если пойдем днем, мы ее разбудим. Что было бы невежливо.

— Так ничего же видно не будет!

— А мы возьмем фонари. Да и какая разница, раз идти нам в подземелье?

Венделл упрямо скрестил руки на груди:

— Государь, со всем почтением к вам, не слишком ли это рискованное дерзание ради какой-то дурацкой старинной плошки? Это же не спасение похищенной девицы! Вы сами всегда говорили, что поисками мы не занимаемся.

— И не занимаемся. Тут особый случай, Венделл. И пойду я один.

— Бросьте! Вы же знаете, что я всегда дерусь рядом с вами.

— Но не на этот раз.

— Мой господин, мой принц не пойдет без меня в пещеру, где рыщет всякая нечистая сила.

— А вот это нам требуется обсудить прямо сейчас, Венделл. Возможно, я уже не твой принц. Теперь слушай внимательно.

* * *

Солнце уже закатывалось, когда Энн добралась до терновой изгороди. Ее пробрала дрожь. Последние лучи падали на терновые ветки, отбрасывая причудливые жуткие тени, а шипы казались рядами заостренных зубов в злобно ухмыляющихся пастях. Она привязала лошадь к стволу и направилась к проходу, прорубленному Медведем и его товарищами. Тут все выглядело куда менее грозным. Терновник был срублен почти под корень, ветки были втоптаны в землю, а обломленные и повисшие на полосках коры сучья по сторонам прохода имели самый жалкий вид. Конец прохода терялся в сумраке. Сам проход был достаточно широк, чтобы трое могли идти по нему бок о бок, и достаточно высок, чтобы провести сквозь него лошадь. Выглядел он абсолютно безопасным, но Энн еще не забыла, с какой быстротой вырастали в тот раз новые ветки и шипы.