Сребреники Иуды
Шрифт:
— А если тело, в котором ты находишься, внезапно умрет?
— Если мой дух не успеет переселиться в другое тело, то мое влияние на Сьюзенн и Крамера будет утрачено. Правда, в них может поселиться другой дух. Часто к сознанию одного человека подключаются несколько духов. Что же касается Сьюзенн, то я передала ее тебе. Делай с ней все, что хочешь, но учти — за ними нужен глаз да глаз. Ослабишь контроль — и они тут же начнут делать то, что им нравится.
— Как это?
— А вот так. Смотри!
Они оказались в комнате Сьюзенн.
— Тебя не было, — объяснила Хелен, — и Сьюзенн решила, что ты вернулся к жене. А тут зашел Раттингер, попросил какую-то книжку. Слово за слово, и они оказались в постели. Но ты, как хозяин, можешь ее разбудить, и она его прогонит.
Пол сконцентрировался на Дейве Раттингере. Хотел вызвать у него смертельный страх, однако тот спал как ни в чем не бывало.
— Почему я не могу им управлять? Он даже не пошевелился.
— Потому что в него не вселился дух, — сказала Хелен. — Ты можешь читать его мысли, но не влиять на их ход. Заставить его что-то сделать тоже можешь, но с помощью других людей, которые будут подвержены твоему влиянию. Понимаешь, каким бы ни был дух, он не способен управлять сознанием любого человека. Поэтому мы ищем тех, кто послабее. Примерно так же, как волк в стаде выбирает в качестве добычи самую слабую овцу.
— А чем ты питаешься?
— Духовной энергией людей. Это обязательно. Они, конечно, довольно быстро истощаются. Но тут особенно беспокоиться не стоит. Люди в большинстве своем не очень ценят собственную жизнь. А нам их энергия необходима, чтобы достигать высших астралов.
— Ты убила Йоханна Херманнса, чтобы я прочел доклад вместо него?
— Конечно! Потому что знала, что.ты очень этого хочешь. Я всегда рада исполнить желание друга. Очень хорошо для этого подходят автомобильные и авиационные катастрофы, а также болезни. Так что все в порядке. — Хелен оживилась. — Среди духов тоже, как и среди людей, существует беспощадная конкуренция. Более сильные доминируют над менее сильными. Ладно, пошли, я тебе кое-что покажу.
Они покинули комнату Сьюзенн. Минуть пять Хелен выискивала кого-то на улицах города. Наконец удовлетворенно хмыкнула — это был молодой человек, лет двадцати трех, наркоман. Нечесаный, опустившийся, он шел пошатываясь, ничего не замечая вокруг. Хелен (а вместе с ней и Пол) вошли в его сознание, прислушались к хаотичным, бессвязным мыслям.
— Видишь? Почти не человек. Торговал наркотиками, даже убивал. Мы его сейчас используем. Такого не жалко.
Его обогнала группа чернокожих юнцов. Побуждаемый Хелен, наркоман двинулся за ними, выкрикивая вслед грязные расистские ругательства. Один из юнцов повернулся.
— Что ты сказал?
Наркоман плюнул в его сторону и побежал прочь. Хелен на время ослабила управление его сознанием, и он сразу же понял самоубийственность
Юнцы настигли его на мосту и начали бить ногами по ребрам. А Хелен и Пол наслаждались. Это было почище, чем на корриде, когда толпа приходит в экстаз, наблюдая, как падает пронзенный шпагой бык, с трудом поднимается на ноги и падает снова.
Юнцы уже были готовы оставить наркомана. Он еле дышал.
Хелен посмотрела на Пола.
— Теперь твоя очередь.
На мгновение Полу захотелось прекратить издевательство, но в следующую минуту он почувствовал себя римским императором в Колизее. Жаждущая крови толпа смотрела на него в ожидании приказа. Перед его троном лежал поверженный гладиатор. Пол мысленно повернул большой палец вниз, и наркоман прохрипел:
— Говенные гомики.
Ему тут же всадили в грудь нож.
Хелен и Пол вышли из наркомана, наблюдая, как его душа поднимается вверх.
— Давай, отведай, — предложила Хелен.
На вкус душа наркомана напоминала красное вино. Они всосали ее, причмокивая от удовольствия.
Отдышавшись, Хелен загадочно посмотрела на Пола.
— А на десерт я приготовила для тебя пикантное блюдо. Ты ведь у нас такой привередливый!
Бен устало щурил глаза.
Они выехали в три, а сейчас уже шел седьмой час. Начало светать. Он посмотрел на жену. Флоренс напряженно молчала, что само по себе было знаменательным. Бен знал, о чем она думает — после двадцати шести лет брака это было нетрудно. Ее беспокоила судьба семьи Стафферов — Пола, Мэри и их ребенка. Она, как и он, не понимала, что с ними происходит, но была преисполнена решимости помочь.
Флоренс откашлялась.
— Ты сказал — это возможно. В каком смысле? — Бен пожал плечами.
— Возможно — и все. Занятия психиатрией приучили меня учитывать любую возможность. По правде говоря, о человеческой психике известно очень мало, почти ничего. Например, неизвестно, каким образом человек постигает суть вещей. Карл Юнг всегда настаивал, что зло как психологический феномен не может быть объяснено с точки зрения рациональных научных критериев.
— Это признает и церковь.
— Конечно, — согласился Бен. — Католики и протестанты признают существование злых, дьявольских сил. Иудеи тоже. В Библии рассказывается о том, как Христос изгонял демонов.
Правда, лично я никогда об этом особо не задумывался. Иначе пришлось бы изменить все представления о мироздании.
— Ты думаешь, Крамер — слуга дьявола? — Бен кивнул.
— Что будешь делать, когда приедем?
— Поговорю с Полом. — Бен на секунду замолк. — Флоренс, пожалуй, лучше будет, если ты узнаешь об этом сейчас. Вчера на заседании ученого совета решили назначить его заведующим кафедрой. Мне звонила секретарша. — Он погладил руку жены. — И не смотри на меня так. Они правильно рассудили. Ведь Пол — специалист лучше, чем я. И к тому же он моложе.