Среда Кристин
Шрифт:
За ужином место Кристин напротив супруга пустовало, далее сидела Мэгги, рядом присела Рут.
– Что говорят констебли?
– решила спросить сестра пропавшей ее мужа.
Джозеф отвлекся от трапезы, промокнул губы салфеткой и сдержанно ответил:
– Ничего путного. Выясняют детали произошедшего.
– До сих пор? Сестра пропала уже три недели назад!
– возмутилась Рут. Кусок не лез в горло.
Ее киванием поддержала также возмущенная Мэгги.
– Задайте этот вопрос инспектору, - с недовольством ответил Джозеф, бросив салфетку на стол.
– А я смотрю, вас не особо заботит пропажа собственной жены… - прищурившись, подозревала неладное Рут.
– Он и сообщать в полицию-то не хотел, сказал, что матушка гуляет, как обычно… - вымолвила едва неплачущая Мэгги.
Рут осудительно покачала головой и покосилась на мужчину.
– Не надо на меня так пялиться, мисс. Вы выглядите неуместно, вам никогда не приобрести такого же пронзительного взора, как у Кристин… даже близко… - колко заявил Джозеф.
Щеки Рут порозовели, стало не по себе, а внутри бушевали эмоции.
– Что за вздор вы говорите? Это вы выглядите неуместно, а скоро вовсе станете здесь лишним… - намекнула на имущество сестры дама и укусила в ответ.
– Тетушка… - обратилась расстроенная Мэгги, восприняв слова двояко.
– Мэгги, я лишь говорю о том, что когда сестра будет найдена, то ей очень не понравится столь безразличное поведение мужа… - пояснила Рут.
Тогда племянница согласилась. В столовой витало напряжение, и Джозеф первым вышел из-за стола. После Рут поинтересовалась у племянницы о произошедшем.
– В тот день матушка должна была вернуться из своего ювелирного салона, ты уже слышала, что один джентльмен подарил ей автомобиль, которым она научилась управлять, так вот в вечер пропажи она поехала на нем домой, однако до дома так и не добралась. Автомобиль нашли пустым на лесной дороге только через два дня, когда Джозеф соизволил отправить лакея в управление, - поведала Мэгги.
– Дорогая, а почему ты сказала, что Джозеф считал, что Кристин, как обычно, гуляет, а не пропала?
– поинтересовалась Рут.
Дочери было нелегко говорить неприятные вещи про мать, однако она поделилась:
– Стали ходить слухи о романе матушки на стороне… Бывало, что она возвращалась откуда-то поздно ночью или утром, ее постоянно приглашали на праздники и мероприятия знакомые в высших кругах. Недавно матушка ездила в поместье сэра Брэдберри и заночевала там, а Джозефа она не захотела брать, сказала, что ему в гостях не место. До этого они поругались, но я не знаю, из-за чего. Полагаю, матушке что-то не понравилось, что бы мог сделать Джозеф…
Рут задумалась.
– А где был Джозеф в вечер пропажи Кристин?
– спросила далее она.
Мэгги тяжело вздохнула.
– Я не уверена… В тот злополучный вечер у меня случилась очередная мигрень, я была вымотана болью и уснула еще до семи часов, - печально ответила юная.
– Однако я слышала, как он говорил инспектору, что в то время находился в кабаре, в котором встречается с друзьями пропустить стаканчик виски и обсудить мировые новости.
– Кабаре?
– удивилась Рут, скривив рот.
– Ну да. Насколько я знаю, матушка была в курсе его посещений данного места и не противостояла. Впрочем, кабаре держит ее знакомый, всё тот же сэр Брэдберри.
После ужина Рут направилась к себе и по пути встретила Нору.
– Что ты делала в том коридоре?
– спросила дама.
– Я проветривала комнату, как мне велела миледи. Я делаю это для нее каждый вечер, вдруг она внезапно вернется, - ответила служанка.
– Но ведь комната хозяев на третьем этаже?..
– недоумевала Рут.
Нора немного тушевалась, вслед поведала:
– С некоторых пор хозяйка проживала в отдельной спальне.
Теперь разлад между супругами стал очевиден, а значит, у Джозефа вполне мог быть мотив…
– А что у тебя за шрам на щеке, раньше его не было… - перед уходом спросила задумчивая Рут.
Нора замешкалась и заволновалась, торопясь уйти.
– Такая неловкая… полезла по лестнице за яблоками на дерево, да и упала… - быстро сказала она и откланялась.
Рут не особо поверила сказанному, к тому же заметила беспокойство служанки.
Когда та ушла, дама решила зайти в новую спальню сестры. Комната была обставлена с особым шиком, чувствовался тонкий вкус Кристин. Она любила дорогие вещи, однако не терпела вычурности и аляповатости. Если это была софа, то из дорогого дерева, но никаких золотых или иных обрамлений; если портьеры, то из дорогой ткани, но никаких пестрых, ярких рисунков или нашивок; если это наряд, то из шелка или бархата, на нем либо брошь, либо ложится ожерелье, из прикрас либо кружева, либо рюши. Пестрые вещи миледи считала безвкусицей, дам, которые нацепляют на себя всё и сразу называла мещанками и выскочками.
Рут открыла одну шкатулку, внутри лежали исключительно жемчужные украшения, в другой - золотые, в третьей - совмещенные с драгоценными камнями. Сестра вспомнила, как однажды Кристин собиралась в гости и, сидя за туалетным столиком, увидела в зеркало одетую Рут. Она сказала немедленно снять убогое платье непонятного серого цвета и выбросить, а жемчужную нить никогда не надевать с такого рода платьями с буфами. «Мода не стоит на месте, в отличие от моей сестренки…» - пошутила тогда Кристин. «Если ты надеваешь шляпу с цветами, то не нужно цеплять цветочную брошь, ты ведь не общественный парк…» - говорила когда-то старшая.