Среди Миров
Шрифт:
У ОНО не было крыльев, но всё же ОНО умело летать, потому что умело отталкиваться от облаков так же как от твёрдой почвы. ОНО умело изменять форму своего тела и, в случае опасности, становилось похожим на облако. Никто не мог его поймать…
И вот ОНО достигло мира столь древнего, что он уже почти рассыпался, стал прахом…
Но вот и источник бессмертия. Это была светло-серебристая сфера, как раз подходящая для того, чтобы ОНО проглотило её. И ОНО проглотило сферу… и обрело бессмертие.
Поначалу бессмертие казалось даром, и ОНО было счастливо. Много позже бессмертие
Змей мог летать среди миров, но нигде он не мог найти похожих на себя — тех, кого он мог бы полюбить. Змей вмешивался в разные дела — в плохие и хорошо, строил и разрушал, ничто не доставляло ему радости.
Всё чаще ОНО засыпало, но и в снах этих не было ни покоя, ни любви. И во снах — странствия, дела плохие и хорошие, но всегда одиночество, всегда гнетущее чувство, что не найдено до сих пор самое главное…
А сны становились всё более долгими, и однажды ОНО, вгрызшись в твердь, который через тысячелетия стали называть Тогостом, выев в неуёмной душевной скорби его железное ядро — ОНО заснуло, и уже не знало, что пришли некие существа, что построили в честь него на поверхности Тогоста огромные храмы, дрожали в благоговении перед своим божеством…
Потом была война, были болезни, храмы опустели, время разрушило их, а ОНО всё спало — без радости, без покоя, но и во снах ища смысл своего существования — Любовь.
Неожиданно сну пришёл конец. ОНО открыло глаза. ОНО почувствовало, что мир раздирают железные механизмы, что скоро они и до него доберутся. Но, на самом деле, эти события не волновали ОНО, потому что они не были ни новыми ни оригинальными. Нечто, не совсем такое, но похожее на это, ОНО уже переживало толи в реальности, толи во снах, и также как и теперь глядели на него чьи-то лики и просили о чём-то своём — мимолётное, суетливом.
Саша и Мария глядели в наполненные болью глаза ОНО и видели там многое… Им хотелось верить, что это, несомненно очень сильное существо, не поглотит их, а поможет выбраться из этой опасной передряги.
Саша крикнул:
— Мы не хотели тревожить тебя!
А Мария продолжила:
— Мы бы и не попали сюда, если бы не враги с Шегъгорърара. Они вероломно захватили несколько миров, они…
ОНО слушало их, и понимало — понимало не слова, а заключённые в словах чувства. Столько раз уже это было: кто-то кого-то вероломно захватывал, кто-то воевал, кто-то страдал, кто-то убивал, кто-то рожал, кто-то размножался почкованием. Зачем всё это? Где конец этому? ОНО уже знало и про Светград и про Шегъгоръраръ, и эти два, враждующих в данный момент государства значили для ОНО столь же мало, как и великая империя Влаааг!!! существовавшая пятьсот тысяч лет назад и охватившая в период своего рассвета около семисот миллионов миров. Но империя Влаааг!!! корабли которой рассекали воздух Многомирья со скоростью света, исчезла через пятьдесят тысяч лет после своего возникновения, и при всем своем величии не смогла захватить сколько-нибудь значимой части Многомирья.
А что же такое Светград, что такое Шегъгоръраръ? В сравнении с той бездной времени и пространства, которые лежали в сознании ОНО — эти два ничтожных мирка со всеми их обитателями и страстями не знали ничего.
В это время могучие буравы пробили стены центральной залы и ударили в тело ОНО. Эти буравы могли резать и железо и камень также легко, как обычные ножи — топлёное масло, но перед бессмертным телом ОНО буравы были совершено бессильны, и поэтому с ужасающим скрежетом переломились, а их осколки острыми копьями промелькнули рядом с Сашей и Марией, глубоко впились в рушащиеся стены.
Тогда Саша и Мария, работая руками и ногами, поплыли к ОНО.
Мир Тогост рушился. Новые осколки железа и камня свистели в воздухе, и тем единственным местом, где, как казалось, можно было укрыться от них, являлась пасть ОНО.
Первым забрался туда Саша, развернулся, посмотрел на приближающуюся Марию. И тут пасть стремительно и бесшумно захлопнулась. Если бы не светильник, который Саша не выпускал из руки, то он остался бы в кромешной темноте.
Никакие сторонние звуки не проникали в это место. Что творилось снаружи, Саша не знал…
И вот он начал колотить ногами в железную губу, выкрикивая:
— Открой немедленно! Слышишь?! Впусти её! Я приказываю! Ты…
Но, конечно, его «приказы» ничего не значили для ОНО. Железное тело змея впервые за многие века пошевелилось и разрушило остатки залы. В стороны разлетались многометровые куски мира Тогост, и куски сломавшихся буравов…
А Мария висела, вцепившись в выступ на внешней стороне железной губы. Всего лишь несколько метров отделяли её от Саши, но это была непреодолимая преграда. Мария, также как и Саша, кричала, требовала и молила, чтобы ОНО позволило им встретиться, но ОНА оставалось одинаково немо и к требованиям и к мольбам…
ОНО полетело. Скорость его постепенно возрастала. Теперь уже ни орёл, ни самый быстрый Светградский корабль не смог бы угнаться за ним. Мария из последних сил держалась за выступ на нижней губе, но поток встречного воздуха был слишком силён, и девушка соскальзывала. Она кричала:
— Пусти! Пусти! Пусти!
Тоже самое кричал и Саша. Но они не слышали друг друга, и ОНО не слышало их, а думало о своём…
Уже не в человеческих силах было держаться, и руки Марии соскользнули. Промелькнуло рядом с ней тело железного змея, а девушка ещё летела по инерции вперёд.
ОНО врезалось в поверхность сферы, окружавшей Шегъгорърар и пробило эту поверхность также легко, как и всякие другие преграды. В поверхности образовалась дыра. За этой дырой Мария видела привычный лазурный цвет, облака, близкие и далёкие миры — туда летела и она.
Мария уже не надеялась успеть за железным драконом — он казался пятнышком, а затем и точкой. Но хотелось хотя бы вылететь из этой захваченной Шегъгоръраром области.
Края дыры ползли друг к другу, стягивались. Мария не успевала. Она извивалась в воздухе, словно рыба, выброшенная на берег, она вытягивала к свободному небу руки. Но всё уже становилась дыра и вот совсем исчезла.