Среди овец и козлищ

Кэннон Джоанна

– Неужели? Ни разу ее не видел.

– Ну, наверное, общалась только с Дороти, – сказала Шейла. – Пока тебя дома не было.

Брайан хотел положить на фунтовую бумажку горку мелких монет, но Шейла отодвинула его руку.

– Дороти видела, как Маргарет Кризи заходит в одиннадцатый дом, – сказал Гарольд. – И была она тогда в полной истерике, как недавно Джон. Считает, кто-то ей что-то сказал.

Клайв собрал пустые бокалы, понес их к бару, придерживая каждый одним пальцем.

– Ну, что тут добавить? Полиция

считает, что пожар – просто несчастный случай.

– Сами знаете Дороти, – сказал Гарольд. – Она готова наговорить кому угодно что угодно. И при этом не понимает и половины того, что говорит.

Бокалы, позвякивая, покидали столик.

– Пока полиция не передумает и не начнет копать по новой все и с самого начала… – В кои-то веки Шейла говорила, понизив голос. Она все еще держала в руках кошелек, и Брайан услышал, как щелкнула застежка. Руки ее огрубели от жары, лак на ногтях облупился.

– Ради бога, Шейла, именно об этом я и говорю. – В баре никого больше не осталось, даже старички ушли. И все же Гарольд огляделся по сторонам и придвинулся к столу. – Прекрати паниковать. Мы же заранее договорились, что просто выразим свои чувства, и все. А остальное зависит от случая.

Брайан откинулся на спинку стула. Почувствовал, как ему в плечо уперся острый угол автомата по продаже сигарет.

– Но ведь она говорила с каждым, разве нет? Обошла всю улицу. И нам не известно, что она узнала. Она была умна, эта миссис Кризи. Очень умная женщина.

Шейла убрала кошелек в сумочку.

– Самой противно это признавать, но Брайан прав. Возможно, она знала больше, чем любой из нас.

– Это был несчастный случай, – сказал Эрик Лэмб. Он отчетливо произносил каждое слово, словно читал инструкцию.

Теперь, допив пиво, Брайан не знал, куда деть руки. Он макнул кончик пальца в лужицу пива на столе, начал чертить линии, пытаясь создать какой-то рисунок. Настоящая проблема, когда люди знают тебя с раннего детства. В этом случае они уверены, что имеют право внушить тебе, что именно ты должен думать.

– Нам просто надо сохранять спокойствие, – заключил Гарольд. – Нечего распускать языки. Мы же ничего плохого не сделали, ясно вам?

Брайан пожал плечами, кожаная куртка скрипнула. Нет, наверняка не настоящая кожа.

Они шли по улице к дому. Шейла взяла Брайана под руку ради устойчивости – туфли на ней были чертовски неудобные для ходьбы. Брайан считал, что на самом деле проблема вовсе не в босоножках, но взять ее под руку не отказался. Было уже почти десять. Эрик Лэмб шагал впереди, Гарольд остался в «Легионе», решив помочь Клайву закрыть заведение. Сейчас лучшая часть дня, подумал Брайан. Жара немного спала, над городом повисла тишина, дул даже легкий ветерок, еле слышно шелестя листвой в верхушках деревьев.

Они дошли до гаражей в конце улицы, и тут Шейла остановилась – поправить

ремешок на босоножке. Она зашаталась, стоя на одной ноге, и привалилась к Брайану, чтоб сохранить равновесие.

– Вот чертова кукла, – выругалась она.

Он смотрел на дорогу. Свет покинул небо и давил теперь на горизонт, забрав с собой знакомые черты и ощущение безопасности. В сумерках дома выглядели иначе, казались раздетыми донага, словно некто лишил их защитной оболочки. Они смотрели друг на друга, точно враги, и в самой верхней точке, отдельно от остальных, высился дом под номером одиннадцать.

Неподвижный, тихий, чего-то ждущий. Шейла подняла голову, проследила за направлением его взгляда.

– Нет никакого смысла, верно? – заметила она. – К чему оставаться, если знаешь, что никому не нужен?

Брайан пожал плечами:

– Может, по отношению к нам он чувствует то же самое. Может, ждет извинений.

Шейла рассмеялась. Смех получился визгливым и сердитым.

– Ну, лично от меня извинений ему придется ждать чертовски долго.

– Неужели ты серьезно думаешь, что он это сделал? Что это он тогда похитил ребенка?

Она уставилась на него. Лицо ее словно окаменело, зрачки расширились – белков почти не видно, глаза гневно сверкали.

– Да ведь он как раз из таких, разве нет? Ты только глянь на него, сразу все ясно! Не тупи, Брайан.

Он почувствовал, что вся кровь так и хлынула в лицо. И порадовался тому, что она не заметила.

– Странный Уолтер, – пробормотал он.

– Вот именно. Даже дети это понимают.

Брайан посмотрел на свет в окнах дома Шейлы.

– А кто с твоими сидит? – спросил он.

Она улыбнулась:

– Они в няньках не нуждаются. Лайза уже достаточно взрослая. Умная, вся в мать пошла. Я хорошо ее воспитала.

Брайан снова взглянул на дом одиннадцать. Его очертания терялись на фоне неба, края крыши сливались с чернильной темнотой.

– Так вот чем обычно занимаются ребятишки? – спросил он. – Копируют своих мамочек и папочек?

Шейла едва ковыляла по тротуару, высоченные каблуки скользили по бетонному покрытию.

– Именно, – отозвалась она. – И нечего жалеть Уолтера Бишопа. Такие люди, как он, сочувствия не заслужили. Они другие, не как мы.

Лязгнул засов калитки, звук разнесся по пустой улице.

– Ты на самом деле думаешь, что полиция снова займется этим пожаром? – спросил он. – После того, как прошло столько времени?

Шейла развернулась к нему в полумраке. Лица видно не было, лишь очертания головы. Тень, скользящая на фоне быстро темнеющих кирпичей. И ответила ему шепотом, вполне различимым в тишине.

– Будем надеяться, что нет, черт побери, – сказала она.

И вот каблуки ее застучали по ступенькам, ключ повернулся в замке, а Брайан смотрел, как последние отблески дневного света покидают небо.