Среди погибших не значатся. Подступы к «Неприступному». Made in.
Шрифт:
– О, это мы слишком хорошо знаем по опыту диверсий местных партизан! – воскликнул Вейцзеккер. – А каким методом вы намерены подрывать?
– Я надеюсь, вы снабдите нас фабричными минами, и нам не придется прибегать к самодельным, типа «МУВ на шомполе». Надеюсь, вы знаете, что это такое, господин майор?
– Мне приходится бороться с саботажем местных жителей, мобилизованных для работы на железной дороге, и расследовать крушения поездов. В моем распоряжении есть, конечно, технические специалисты, но я и сам неплохо в этом разбираюсь, – самодовольно
– Не понимаю вас, господин майор, – удивляется Азаров. – Выходит, что вы не очень мне доверяете?..
– Я шучу, шучу, господин Стецюк, – смеется Вейцзеккер. – Стал бы я разве говорить вам об этом, если бы не доверял? Да, я очень хорошо знаю все заводские и самодельные мины русских партизан. И «МУВ на шомполе», и «ВПФ на палочке», и различные «Колесные замыкатели» мне уже известны. Но мы снабдим вас нашими минами промышленного изготовления. Вы ведь офицер инженерных войск и должны знать, кроме советских, наши, немецкие подрывные средства.
– Яволь, господин майор! Этому нас учили, да я и сам интересовался.
– А известны ли вам наши мины замедленного действия?
– Вы имеете в виду поездные? С одной нас знакомили в саперном батальоне, в котором я служил. С той, что замедляется до двадцати одних суток и имеет элемент неизвлекаемости. Она безотказна в работе…
– Как и вообще вся немецкая техника! Но я думаю, что нам не следует пользоваться минами замедленного действия, несмотря на всю их надежность. Опыт советских партизан, который мы внимательно изучаем, свидетельствует о наибольшем успехе управляемых мин. А почему, господин Стецюк?
– Уж это–то яснее ясного, господин майор. Неуправляемая мина взорвется ведь под любым паровозом, как только сработает ее часовой механизм. А управляемая по выбору, по воле минера–диверсанта. А он выберет только тот, который…
– Правильно, господин Стецюк! Мы, однако, не имеем пока возможности пользоваться всеми теми способами, какие применяют партизаны. Они держат под угрозой чуть ли не каждый километр нашего рельсового пути и изобретают всё более изощренные средства его разрушения. У нас, к сожалению, нет еще такого количества диверсантов, поэтому мы должны выбирать лишь самые эффективные методы подрывания советских воинских поездов. Следовательно, пока только с помощью управляемых мин.
– Но для этого, господин майор, потребуются очень смелые, самоотверженные подрывники, – осторожно замечает Азаров. – Ведь нужно будет сидеть в засаде у самого железнодорожного пути и выдергивать чеку из взрывателя только в тот момент, когда паровоз поравняется с вами. А по путям ходит охрана… И даже когда произойдет крушение, не все же погибнут. Оставшиеся в живых сразу же начнут прочесывать местность…
– Знаю, знаю! – смеется Вейцзеккер. – Мы сами это делаем. Потому–то и нужны нам такие надежные люди, как вы.
– А во мне почему так уверены?..
– Опыт и интуиция, – снова смеется Вейцзеккер. –
– С предателями разговор, конечно, короткий, – соглашается Азаров. – Но неудачи при осуществлении диверсии и оттого ещё будут происходить, что кое у кого нервы могут подвести…
– А для меня трус и предатель – одно и то же, – жестко говорит майор, решительно вставая из–за стола. – Ну, на сегодня всё! Господин Дыбин отвезет вас после обеда на строительство ветки, и вы там ко всему по–хозяйски присмотритесь. А пока идите отдыхать. Где, кстати, вы его устроили, господин начальник полиции?
– Пока в доме Куличева, господин майор. И вообще, по–моему, там лучше всего. На легальном положении, так сказать… И ведь это естественно – родной племянник Куличева, прямой наследник его имущества…
– Ну ладно! – прерывает его Вейцзеккер. – Пусть пока живёт там. Обеспечьте только ему охрану. Я не задерживаю вас более, господин Стецюк.
Как только Стецюк–Азаров ушел, Вейцзеккер спросил начальника полиции:
– Вы не знаете, господин Дыбин, не сохранилось ли среди бумаг Куличева какого–нибудь письма, присланного Стецюком своему дяде из Миргорода?
– Одно, помнится, обнаружилось в архиве покойного.
– Ну так пришлите его мне. А Стецюку дайте написать какую–нибудь заявку и обязательно расписаться.
– Понимаю вас, господин майор. Он, значит, вызвал у вас подозрение…
– Наоборот – произвел очень хорошее впечатление, но, как говорится, доверяй, да проверяй.
– Тоже понятно, господин майор. Я дам ему заполнить анкету по учету кадров.
– Я же сказал вам – пусть напишет какую–нибудь заявку. На необходимую для обучения диверсантов взрывчатку, например. И никаких анкет. Пусть считает, что он у нас вне подозрений.
После сытного обеда, приготовленного Марфой, Азаров в сопровождении Дыбина выехал на его персональной машине к месту прокладки железнодорожной ветки. Так как ни подводить её к городу, ни присоединять к главной магистрали не предполагалось, строительство велось на полпути между станцией и городом, километрах в трех от Овражкова.
Сделано пока немногое. Главным образом – земляное полотно, которое должно послужить основанием для верхнего строения пути. Из механизмов тут только тракторный скрепер да грейдер–элеватор. На работе занято всего человек двадцать пять.
– Из тех, что в твоей школе будут, здесь лишь пятеро пока, – сообщает Азарову Дыбин, кивая в сторону рабочих. – Я тебя с ними сейчас познакомлю.
– А они знают уже про эту школу?
– Я наметил их по списку твоего дяди, но с ними будет еще Вейцзеккер беседовать, и они пока о школе этой ничего не ведают. Так что смотри не проговорись. Может, Вейцзеккер ещё и забракует кого–нибудь из них.
– А работенка тут, я вижу, не очень ударная, – скептически замечает Азаров. – Да и техники почти никакой.