Средиземье. Путь Майара
Шрифт:
Золотинка гостинцам обрадовалась, особенно соли, которой, судя по всему, у них было мало.
И начались мои дни в гостях у Бомбадила. Я пробыл в этом месте четверо суток, но как бы мне хотелось задержаться здесь дольше. Днем я ходил с Томом по его владениям. По лесам, оврагам и долам, слушал его пение, смотрел, как он живет. Том радовался любому проявлению природы - будь то трели птиц, легкий ветерок, полет жука или произрастания деревца или травы. И он ни в чем не нуждался. Он видел суть вещей и следовал своему предназначению в этом мире. В его существование
Я спрашивал его о многих вещах, и Том спокойно и вдумчиво отвечал. Иногда понять его непросто, иной раз он говорил образным языком, на некоторые вопросы вовсе не отвечал.
Вот что я про него узнал. Том являлся духом, который осознал себя при последних аккордах Музыки Айнур. Он увидел Арду, и понял, что его судьба связана с ней неразрывно и навсегда. Он спустился в материю, и стал жить на этой земле, занимаясь одному ему ведомыми делами. Он пришел сюда раньше всех, и уйдет в самом конце, когда жизнь самой планеты закончится.
Впрочем, он не являлся уникальным духом. Вместе с ним, в Арду пришло еще несколько сущностей, и это не Валары или Майары. И как я понял, их позицию, и мировоззрение можно определить как философски - созерцательную. Том, и ему подобные, никогда и никуда не спешили. И не торопились ставить оценки и вещать ярлыки. Они понимали, что не все так однозначно в этом мире, как пытаются многие представить.
Я расспрашивал Тома, помнит ли он себя раньше Арды? Но этого он не знал, и не стремился узнать. Всё его внимание привлечено лишь к Средиземью.
Сколько ему лет? Ну, столько же, сколько и Средиземью. А это, в общем-то, юный мир. Когда всё началось? Сорок или пятьдесят тысяч лет назад, когда мир был создан.
С этой точки зрения Том казался древним и старым. И неудивительно, что многие герои Толкиена так почтительно и уважительно отзывались о Томе. Так и должно быть. Но у всего есть и вторая сторона. Многие ли из нас задумывались о своём возрасте, применительно к Душе, о том, что было раньше этой жизни, и о тех приключениях и испытаниях, что все мы, возможно, пережили? Где, и главное как долго мы все странствовали, после того как родились наши Души? В каких мирах рождались и умирали, любили и страдали?
У большинства из нас закрыта память. Но если мы вспомним, не окажется ли так, что многие намного старше Тома, многое видели, и в больших событиях участвовали? Ведь пятьдесят тысяч лет, хоть и большой срок, но по сравнению с возрастом Вселенной или нашей Галактики, это масштаб песчинки на пляже бесконечности. Пусть Тому сто или даже двести тысяч лет. Но даже этот срок вполне измеряем, и хотя и велик, но все равно - конечен.
Так и Том - он помнил себя изначально, но в рамках изначалья этого мира. И так ли это долго, если вдуматься?
Вот поэтому я относился к Тому с безусловным уважением, но также и пониманием того, что в эволюционной перспективе он мало чем от меня отличается.
Мы
Бомбадил не умел, и не хотел размышлять о чем то, что не связано с Ардой.
Я спрашивал о магии, и Том много рассказывал про нее. Если читателю интересно, он мало учил меня конкретным заклинаниям или умениям, показав лишь несколько полезных навыков. О них я поведаю в своё время. Да и чему практически полезному и сложному, можно обучиться за столько короткий срок?
Бомбадил больше рассказывал о теории, о самой сути магии, и о том, как надо ко всему этому относиться, с его точки зрения.
Впрочем, один вполне конкретный совет он всё же дал - говорить всегда и везде лишь правду. А при невозможности этого, просто молчать. В этом - сила, ибо, когда твои слова правдивы, в них нет лжи. Ложь - искажение правды и реальности. Искажая мир, ты превозносишь в него то, чего там раньше не было, вводишь себя и других в заблуждение. И поэтому не можешь эффективно взаимодействовать с окружающим пространством. Со временем, с помощью простого слова можно научишься влиять на весь мир. Именно потому, что твои слова истина и правда, они способны влиять на суть вещей.
Том сам, всегда, говорит правду. Поэтому его слова, и Заклинательные Песни столь сильны и действенны.
Четыре дня не так уж и мало, и за это время можно многое узнать. С Томом этот срок показался мимолетным мигом, который лишь на секунду осветил его обширную память и опыт. Я лишь прикоснулся к его знаниям и мудрости. И уже пора уезжать. Я не мог слишком долго задерживать своё возвращение в Изенгард. Мне еще предстояло наверстать в дороге эти четыре дня, что я провел в Вековечном лесу.
– Много ли гостей тебя посещало, Том?
– спросил я его перед расставанием.
– Не мало.
– А были ли среди них Истари, Маги, приплывшие из Валинора?
– Лишь Алатар и Палландо приходили ко мне в гости, - ответил Том, и я почувствовал в его голосе легкую грусть.
А я очень этому удивился. Странно, что всего два Синих Мага посетило такую могущественную и древнюю сущность. Неужели другие не знали о его существовании? Нет, это маловероятно. Те же эльфы Раздола наверняка могли им рассказать. Так в чем дело?
Неужели Саруману, Гэндальфу и Радагасту не интересно познакомиться и пообщаться с Бомбадилом за столько столетий? Не нашли времени или не захотели? Считают себя достаточно мудрыми и знающими, не нуждающимися в лишних советах? Странно всё это.
– А Саурон, видел ли ты его?
– Да, - после недолго молчания, и как мне показалось, неохотно ответил Бомбадил.
– Мы с ним встречались.
Сказано это таким тоном, что я понял - время для дальнейших вопросов еще не пришло. Рано мне знать про Саурона, и про содержание его разговоров с Томом.