Средневековая история. Граф и его графиня
Шрифт:
– Отдаю должное твоей догадливости. Графиня знает?
Ганц покачал головой.
– Она не настолько разбирается в этом, чтобы найти зацепку. Да и ей это неважно.
– А тебе?
– А я старался понять. Разобраться. И – ужаснулся.
– И что ты собираешься делать с этим пониманием?
– Молчать. До конца дней своих. Неважно, когда он будет. Молчать.
Взгляд короля чуть потеплел.
– Молчи. Иначе…
Ганц коснулся Знака, висящего под рубашкой.
– Альдонаем клянусь, Ваше величество. Чтоб мне дороги
Эдоард вздохнул. И решил видимо, пояснить. Или просто выговориться?
– Беременности получились случайно. Мы старались быть осторожны, она брала зелье у одной ведьмы, но такие травы опасны, если принимать их постоянно. Меня тогда не было в столице и довольно долго. Джесси решила сделать перерыв. А отец неожиданно вызвал меня.
Мы были неосторожны. Но мы любили. И потеряли головы.
– Идея выдать детей сестры за детей брата принадлежала Джайсу. – Ганц не спрашивал. Он – утверждал.
– Угадал. Джайс любил сестру до безумия. Он был всем сердцем предан Джессимин, готов был целовать землю, по которой ходила сестра. А когда она полюбила меня – он стал моим самым преданным другом. Лишь бы быть рядом с ней. Если бы они были хотя бы кузенами… Джайс готов был на все ради сестры. Убить, умереть, предать, обмануть… И она отлично это знала.
Ганц кивнул.
– Амалия и Джерисон ничего не знают, так?
– Абсолютно верно.
– Вот! Это и не давало мне покоя. И такой вопрос… яд находился у Джайса?
Эдоард кивнул. Снял с пальца кольцо с большим синим камнем. И осторожно что-то повернул. Камень откинулся – и под ним обнаружился сероватый порошок.
– Это было на руке у Джайса. Потом яд дали собаке. Она умерла.
– Пока все сходится. А теперь такая сказочка. Росли вместе пятеро детей. Питер Ивельен рос вместе с Эдмоном. Часто бывал при дворе.
– Да…
– Товарищ по играм Его высочества. Простая такая должность. Но иные на ней высоко взлетали. А иные больно падали… не сомневаюсь, что они крепко дружили.
– Да. Питер – неплохой юноша. Но…
– Ведомый. Всегда второй, вечно второй… неплохой, но вот так вот. А Эдмон был вашим первенцем. Нервный, чувствительный мальчик, любящий свою мать. И – ненавидящий Иртонов. Эдмон любил мать. Джесси отнимала у них отца. Джайс помогал этому… я не знаю, Имоджин ли рассказала ребенку, сам ли он дошел… Он – ненавидел. Но о детях не знала и Имоджин. Верно?
– У нас были страшные скандалы, – Его величество вздохнул. – Дикие, отвратительные… но детьми она меня не попрекнула ни разу. А если бы знала – обязательно. Мы сделали все очень быстро, когда узнали, что Джесси забеременела…
– Джайс наверняка готовился заранее. Я ведь его помню – он был умен. Очень умен.
– Да.
– Итак, дети растут вместе. Взрослеют, Эдмон понимает, что станет следующим королем. Вот тогда-то он и отыграется на ненавистных Иртонах. А пока – пока можно притвориться. Амалия младше его всего на год. И на тот же год младше Питера Ивельена.
Я не знаю, как это получилось. Но твердо уверен, что Амалия и Эдмон полюбили друг друга.
– Что?! – Эдоард аж задохнулся.
Ганц пожал плечами.
– Они не знали о своем родстве. Поэтому ощущали себя свободными. И в то же время… Эдмон ненавидел всех Иртонов. А Амалия, как ни крути…
Теперь о грустном. Ваши внуки, Сэсси и Джес-младший. Я более чем уверен, что они – от Эдмона. И третья дочь Амалии – тоже. Вы ее видели?
Эдоард покачал головой.
– Нет. Разве что в младенчестве.
– Оно и неудивительно. Честно говоря, малышка – копия бабушки. Только глаза – ваши.
– Джесси?
– О, нет. Имоджин. Они понимали это. И хорошо прятали девочку. Но потом сделали ошибку. Они допустили к ней Тахира, а тот отказался ехать без любимой ученицы. Графиня увидела девочку – и рассказала мне.
– Она знает?
– Нет. Она просто пошутила, что малышка – копия королевы Имоджин.
– Но она…
– Она видела портрет. Одного раза оказалось достаточно. И вот тут я понял. Если бы дети были от Питера – уж простите, Ваше величество, девочка была бы вашей копией – возможно. Но ее величество Имоджин? Невероятно…
Эдоард ссутулился.
– Но почему…
– Я удивился, когда они решились допустить к девочке докторусов, – вздохнул Ганц. – Но видимо, тут сработало нечто другое. Тахир – ханган. Ему все наши интриги до лошадиного копыта. Уедет – и забудет. Лилиан же… Ее супруг создал ей соответствующую репутацию. Она – дура и корова, так, Ваше величество?
Эдоард сдвинул брови, но Ганца этим было уже не запугать.
Карты на стол. Пан – или пропал. Второе вероятнее, но карте – место!
– В кои-то веки это сыграло нам на руку. От Лилиан не ждали ни подвоха, ни понимания. А Имоджин и девочка – они просто идентичны. И вот тут мне пришла в голову мысль. Я подозревал, что Ивельены решили претендовать на престол… если Амалия ваша дочь, плюс их кровное родство с королевской династией… но когда Лилиан рассказала про малышку… Это могло случиться при браке с кем-то светловолосым.
Эдоард выпрямился в кресле.
– Браке?
– Да. Подозреваю, что Амалия и Эдмон, хотя и не были женаты официально, но… когда ее сговорили за Ивельена?
– Он сам посватался. И настаивал на свадьбе. Амалия тоже была не против…
– А Эдмон был в отъезде. Верно?
Эдоард задумался, что-то подсчитывая.
– Примерно за месяц до свадьбы, я отослал его на границу. Он нахамил Джесси…
– Надо полагать, события развивались так. После отъезда любимого Амалия понимает, что беременна. Начинает в ужасе метаться – и на дороге у нее встает третий. Питер Ивельен. Который с детства любил и нежно обожал Амалию. Парень обрадовался возможности получить ее хотя бы так.