Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
Лиля мялась, как девчонка на первом свидании.
— Светлейший… прошу вас, не осуждайте меня за возможно резкие слова?
— Не буду, графиня. Попробуйте рассказать мне все — и я уверен, что мы найдем общий язык.
Лиля вздохнула.
— Я даже не знаю с чего начинать.
— Начните с начала. Несколько лет назад вы вышли замуж за графа Джерисона и уехали в Иртон. Там жили спокойно и счастливо вплоть до этого лета. А потом что-то изменилось. Что же?
— Я потеряла ребенка, светлейший. — Лиля смотрела в пол, чтобы альдон не увидел злых искорок в ее глазах. — Я не знаю, как это объяснить. Когда в тебе растет новая жизнь, когда ты во сне видишь этого ребенка, представляешь его, мечтаешь, как будешь кормить, носить на руках, петь песни — как муж посмотрит на тебя с одобрением — и у тебя отнимают эти мечты. У тебя отнимают — все.
А ты просыпаешься на пепелище разбитых надежд. Знаете, я ведь ничего не хотела от жизни сверх того, что есть у каждой женщины.
Выйти замуж, любить, быть любимой, носить и рожать детей своему мужу, воспитывать их и видеть их счастье, а потом и внуков… Немного, правда?
Теперь Лиля вскинула голову и смотрела альдону прямо в глаза. Она уже не лгала. Этого хотела и Аля Скороленок. Просто ко всему этому надо было добавить и любимую работу медиком. Но это — вторично.
— Этого хотят все женщины, графиня. Но далеко не все это получают.
— Все в воле Альдоная.
— Это верно. Итак, вы жили спокойно.
— А потом потеряла ребенка. И поняла… светлейший — если бы я не была так глупа! Если бы я заметила, что меня опаивают! Если бы обратила внимание на ту служанку… Мое безволие стоило жизни моему сыну.
— Ваше безволие? Графиня, мне кое-что рассказали и про вашего мужа. Заслать вас в глушь, где ворует управляющий, а до ближайшего городка дней десять пути… наезжать пару раз в год — это подобающее поведение?
Лиля опустила ресницы.
О, она много сказала бы про своего супруга. Но — нельзя.
— Я не могу судить своего мужа. Наверное, он был прав.
— Да неужели? Графиня, вы не думали, что ваш супруг тоже виновен в ваших проблемах?
Лиля вздохнула. Ага, как же. Я начну жаловаться на мужа — а ты это потом используешь?
Нет уж. Компромат искать будешь в другом месте. Если тебе кто и застучит, я тут буду не при чем.
— Светлейший, мы так привыкли обвинять в своих бедах кого-то другого. Соседей, родных, друзей, судьбу… не пора ли начать смотреть на себя? И на свои поступки.
— Необычное мнение, графиня.
— Поймите меня, светлейший. Мы сами виноваты в том, что с нами происходит. Да, воля Альдоная над нами. Но и от нас многое зависит.
Альдон пожевал губами.
М-да. Чего он не ожидал, но не этого. Обычно женщины начинали жаловаться на все. На супруга, на судьбу, на все, что перечислила графиня. А тут…
Я виновата. Но я стараюсь все исправить.
Очень неженское мышление. Неудивительно, что графиня опасается об этом говорить.
— Ваше сиятельство, вы потеряли ребенка. А дальше?
— А дальше я поняла, что могу кое-что исправить. На моих землях умирали дети. От голода умирали. Пусть это дети крестьян, но ведь дети же! Невинные дети! Своего ребенка я не спасла. Но хотя бы этих детей.
— Это делает вам честь, графиня. Не понимаю, почему вы стесняетесь об этом рассказывать.
— Светлейший, делать добрые дела можно и не говоря о них. Не думаю, что Альдонаю угодно пустое хвастовство.
Альдон закатил глаза.
— Графиня, я понимаю, почему вы предпочитаете молчать о ваших взглядах. Они настолько несвойственны женщинам…
— Да, светлейший. Я надеюсь на ваше понимание.
Роман покачал головой.
— Ладно. Графиня, давайте перейдем к свиткам. Как вы наткнулись на них?
— После болезни. Потери ребенка… я была слаба, ничего не могла делать, только читала. И Марта принесла мне свиток из библиотеки. — Лиля, кстати, сильно и не врала. — Марта действительно приносила ей жития святых. — В нем было что-то странное… про лечение людей. Я даже толком не поняла, что к чему.
— Тогда вы и решили начать учиться лечить людей?
— Если бы я знала — мой ребенок… сейчас я могла бы держать его на руках… прошу вас, светлейший, не надо об этом!
Альдон ощутил укол совести. На минуту. Но слишком уж важен был вопрос.
— Графиня, вы можете доставить эти свитки сюда? Для изучения?
— Могу приказать это сделать. Кое-что у меня с собой.
Лиля решила честно отдать свиток по фармакологии. Если кто не изучал ее — без пол-литра не разберется. И наверное, по гистологии. Или по гигиене с эпидемиологией?
Наверное, даже второе.
Заодно чистоту пропиарим.
— Хорошо. Я пошлю с вами своего человека.
— Как прикажете, светлейший. Буду рада помочь.
— А теперь к вашей… бумаге.
— Светлейший, я считаю, что это надо обговаривать не со мной. А с его величеством.
— Даже так?
— Есть вещи, которые люди знать обязаны. Это книга Альдоная. И ее можно выпускать в таком виде. На бумаге. Она дешева, а печать книг позволит распространить их везде. Даже в самой бедной семье будет святое слово.
Роман кивнул.
— Возможно. Но это может принести и вред. Появится множество толкований книги…
— А вы можете напечатать не только книгу, но и разъяснения к ней. Или давать их в проповедях.
Роман кивнул.
— Это верно. Но его величество…
— А почему бы нет? С одной стороны — церковная литература. А с другой… неужели в государстве не найдется, что напечатать? Летописи, законы, указы… сейчас их переписывают, а так — один раз набрал, отпечатал раз двести — и рассылай. Экономия времени.