СССР 2010 На штурм новых рубежей!
Шрифт:
— Николая Ивановича. — Сикорский кивнул, показывая, что в курсе родственных связей. — Генерал армии в отставке. Мастер-энергет. Бывший начальник главного штаба сухопутных войск. Прилетел буквально вчера в город, до сих пор остаётся на даче у Дмитрия Ивановича. Только с чего ты взял, что он станет этим заниматься?
— А почему нет? — я пожал плечами. — Ему скучно в отставке, а тут реальное дело. Да ещё какое! Не новый род войск, но сто процентов новый вид вооружений. И его нужно внедрять вот прям уже сегодня, если мы не хотим отстать от остального мира. Причём не только на уровне войск, нет. Нужно идти глубже, в институты, даже школы. Чтобы любой пионер мог поднять дрон и навести
— Ну с этой точки зрения соглашусь, да и возможностей у Николая Ивановича точно больше, чем у тебя. — кивнул Игорь Игоревич. — Но те же Микояны тоже вполне могли наладить производство, сам знаешь, какие у них связи в авиационной промышленности.
— Не спорю, но зачем они мне? — я думал об этом варианте, но по здравому размышлению отказался. — Нет, если хотят — пожалуйста. Я даже готов поделиться технологиями, но… только когда мы сами запустим производство. Даже больше скажу, если у Микоянов выгорит с пластиком, я сам им это предложу, потому что многие детали, типа винтов и прочего гораздо проще и выгодней печатать на месте. Но отдавать всё только им, даже рассматривая гипотетический брак с Дианой — сразу нет. Даже не говоря о том, что я ничего к этой девочке не чувствую.
— Не хочешь быть приживалой, — Сикорский понял то, что не было озвучено. — Понятия у тебя какие-то… мещанские. Как будто мы не коммунизм строим, а при феодальном строе живём.
— Вы меня иногда своей наивностью поражаете. — я от неожиданности даже глаза открыл. — Или я не знаю, как это назвать. Обвинять в лицемерии не хочу, но вы сами же дочери партию собирались искать из высшего круга. А тут вдруг такими вопросами задались.
— Да обвиняй, мало что ли ты сегодня наговорил, — хмыкнул Игорь Игоревич, но получилось это как-то неестественно, похоже мужик действительно обиделся. — Вот на хрен я вообще с тобой вожусь? Давно бы сдал уже и жил спокойно. А так ты мне нервы мотаешь на работе, а дом дочь опять из-за тебя. Так нет, мало того, ты ещё выё… живаешься. Видите ли, не так ему что-то сказали. Детский сад!
— Штаны на лямках, — я уже понял, что борщанул. — Устал я чего-то. Навалилось то одно, то другое. Стравинский этот, Диана. Девчонки взбрыкнули, надо мириться, а как? А тут ещё и грёбанные вороны, то ли сами по себе, то ли реально Барон натравил, непонятно. Короче, был не прав. Я бы на вашем месте давно бы дочь под замок засунул и не выпускал, пока мозги на место не встанут.
— Типа умный да? — Сикорский неприязненно покосился на меня, но без прежней агрессии. — Вот ей богу, доведёшь так и сделаю. Сколько можно на людей кидаться? Мы вроде всё с тобой выяснили и снова к тебе не так относятся? Позиция жертвы, понимаю. Очень удобно.
— Да не то, чтобы, — вот сейчас я действительно смутился. — Нет, спорить не буду, это чисто психологически удобно, думать, что все вокруг тебя обижают, а ты бедный и несчастный, но вот положа руку на сердце, всё же вам не нравится то, чем я занимаюсь. Это слишком выбивается из понятия правильного гражданина страны Советов, не говоря уже о правильном комсомольце. Настоящий комсомолец должен проявлять инициативу только там, где решила партия и ВЛКСМ. Во всём остальном, наоборот, покорность старшим товарищам, строгое соблюдение заветов Марксизма-Ленинизма и всё такое. И уж тем более никогда не сомневаться в партии. Учение Маркса всесильно, потому что верно! Так, это меня уже не в ту степь занесло.
— Вот и я думаю, — с едва видимым облегчением выдохнул полковник. — Тебя что-то часто нести стало, не находишь? Как бы не нарваться.
— Я Маркса как раз не оспариваю. — я и сам понимал, что пора завязывать со всеми этими политическими лозунгами. — Как раз наоборот, обеими руками за. Я про то, что у нас многие стали превращать его в догматизм, хоть ещё Владимир Ильич Ленин говорил, что мы не смотрим на учение Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное. Но некоторые товарищи не просто превращают его в догмат, а обосновывают им свою личную власть. Попробуй возрази какому-нибудь обкомовскому работнику! Он ведь считает что всегда прав и неподсуден только потому что достиг некоторой ступеньки в партийном аппарате. А от этого и у других идёт такое же отношение к людям. Вот и вы, Игорь Игоревич, вроде разумом понимаете, что я не делаю ничего предосудительного, ни с кооперативами, ни в работе со Стравинским. Так получилось, я бы с удовольствием от этого отказался, но при этом подсознательно не принимаете меня. От чего и стараетесь задеть, пусть даже сами этого не замечая.
— Отказался бы он, как же, — хмыкнул Сикорский, заворачивая в мой двор. — Видел я как ты на эту Веронику Максимову пялился. Слюна разве что до пола не свисала. А то тебя послушать прям безгрешный.
— Ну справедливости ради, там есть на что посмотреть, — я и не подумал оправдываться. — И пощупать. Но я тоже подвержен подобному пороку, но как бы с другой стороны. Мне, наоборот, важна личная свобода, и я болезненно воспринимаю любое давление, пусть даже человек на него добровольно соглашается. Точнее ему с детства рассказывают, что это нормально, когда за тебя решает дружина, пионервожатый, комсорг и так далее. А я так не могу. У меня словно триггер срабатывает и нести начинает.
— Триггер, — полковник припарковал машину и повернулся ко мне. — Так и скажи, что планка падает и начинаешь чушь пороть. Пора — это прекращать. Ты понимаешь, что с тобой просто опасно иметь дело? Таким Макаром ты и сам утонешь и других за собой потянешь. Твоя родня может ещё и вывернется, а вот все остальные… мать с будущим отчимом Калинины защищать просто не станут. Надеюсь, у тебя на этот счёт нет никаких иллюзий? А для нас это смертный приговор. Как и для твоей Зосимовой с её родителями.
— Да всё я понимаю, и наивностью страдать не привык, — я поморщился, когда тебя вот так с размаху тыкают носом в дерьмо это очень неприятно. — Уже и так пытаюсь себя контролировать, сейчас вот что-то сорвался. Устал слишком видимо. Но гарантирую, больше такого не повторится.
— Хотелось бы верить, — Игорь Игоревич разблокировал двери. — Иди отдыхай. И решай что-то со своими сердечными делами, Евдоким Капитонович прав. При любом раскладе, чтобы двигаться дальше, тебе надо психику в адекватное состояние привести. Так что не затягивай.
— Сделаю, — сказать это было легче чем воплотить, но и выхода у меня особого не было, тут полковник был прав. — Василь Василич, выметайся!
Дома никого не было, мама гостила или скорее уже жила, у будущего мужа, пыталась наладить контакты со Светкой, которая вроде откровенно фыркать перестала, но и особо сближаться не спешила. Так что я, проигнорировав голодный взгляд кота, которого закормили в КГБ, первым делом направился в душ, с намерением потом завалиться спать. Что-то действительно вымотали меня эти горки. Но стоило выйти из ванной, как в дверь позвонили. И я чисто на автомате, как был в одном полотенце, обмотанным вокруг бёдер так и отправился открывать. И уж точно не ожидал что стоило двери распахнуться, как на мне повиснет пара красавиц.