СССР-2010
Шрифт:
…
– Допустим, теперь это у нас. Сколько мы взяли… ну, не важно сколько. А теперь скажите – что же мы такое могли взять, что это оправдывало бы организацию нападения на меня в СССР. Вы представляете уровень операции.
– Отчего не представлять, – Михаил Ефимович потер подбородок.
– Что такое можно взять? Деньги? Золото? Героин? Все можно восстановить.
– А почему «взял»?
– В смысле?
– Ну, почему вы должны были что-то взять? Вам могли мстить?
– И это тоже.
– Так почему «взяли»?
Я пожал плечами.
– Михаил Ефимович, вы не хуже меня знаете традиции. Военным никогда не мстят, потому что армия это армия. Если нужно отомстить армии – вырежут блокпост или сожгут колонну наливников. Никто не будет разыскивать меня, как военного, чтобы отрезать голову…
– Кстати, про отрезанные головы… – Михаил Ефимович бросил на стол пачку фотографий небольшого формата, – на, посмотри…
Я осторожно, словно вывинчивая взрыватель, подвинул к себе пачку фотографий. На первой было голое, безголовое тело на каталке морга.
– Узнаешь?
– Балу…
С…и.
– Верно.
– Как это произошло?
– Никто не знает. Все, что удалось установить, они отдыхали компанией, но ушел он с женщиной. Женщину ни до, ни после этого никто не видел. На следующий день труп нашли на левом берегу Дона.
– Левбердон…
– Бывал?
Бывал ли я… бывал.
Балу тогда только что сменил машину. В нем была толика армянской крови – там, около Ростова и в самом Ростове армян было достаточно, они оседали здесь, спасаясь от турецких погромов. Он купил «восьмерку»-кабриолет, «Наташу», и мы ехали на ней, по мосту, по огромному мосту через Дон, на левый берег. Где нас ждали пиво, раки, рыбцы и приветливые, сговорчивые девчонки-южанки…
Я запомнил одну фразу, которую сказал Балу: живем один раз.
Один раз…
А теперь ему кто-то отрезал голову.
Я смотрел фотографии.
– Его пытали?
– Да.
– Как?
– Не похоже на афганцев. Хотя пытали ножом. Скорее, это уголовники.
Не похоже на афганцев… Афганцы почти никогда не колют, они режут. Это нация скотоводов и пастухов, их ножи вообще не приспособлены для колющих ударов. Зато они прекрасно умеют снимать шкуру с овец – во время войны это трансформировалось в «красный тюльпан». Не хочу говорить об этом.
– Зацепки есть?
– Милиция работает. Мы пустили версию о маньяке. Но теперь мы почти уверены, что это не так.
– Один из нападавших должен был остаться в живых.
– С этим потом. Сначала я хотел поговорить с тобой.
– Мне нечего сказать, Михаил Ефимович.
Янкель и я пристально смотрели друг на друга и молчали. Тишину прервал звонок Алтая [33] …
…
– Что?
– Нападавший, который выжил, выбросился из окна больницы, – Янкель встал, – поехали…
33
Первый в мире мобильный телефон был сделан не в США в 1979 году, а в СССР. Первый мобильный телефон назывался «ЛК-1», датой его рождения следует считать 9 апреля 1957 года. К семидесятым – закрытая сеть мобильной связи «Алтай» была развернута во всех крупных городах СССР, в Новосибирске она действует до сих пор.
Черный «Пежо» со спецсигналами мчался по утреннему городу, распугивая автобусы и грузовики. До больницы было всего ничего – Удмуртская переходит в Воткинское шоссе, сама Удмуртская настолько широка, что это, по сути, тоже шоссе, проходящее через полгорода к новому Комсомольскому городку [34] . Долетим с ветерком. Вопрос – как они вышли на Балу. И как – на меня…
Балу был на четверть армянин, кровь горячая, большой любитель женщин. Но он никогда не пошел бы с женщиной, если бы почувствовал неладное. Он не раз видел, как это происходило в Афгане – только отошли в дукан, пошли в самоход – кишки наружу. Нет, он даже пьяный не потерял бы бдительности.
34
Дома, построенные ниже Механического завода в месте, именуемом «болото».
Могли эту бабу втемную ему подвести? Да запросто. Б… – она и есть б… Вопрос в том – кому доверилась эта тварь… ведь путаны осторожны, проблем иметь не хотят.
И что теперь делать мне…
На повороте стоял регулировщик. Увидев машину со спецсигналом и блатными номерами, он махнул «волшебной» полосатой палкой, останавливая движение…
Когда мы подъехали, труп как раз снимали с козырька высоченной девятиэтажки главного корпуса республиканской больницы.
Милиционеры курили, топтались у машин, звонили по сотовым. Трое, подогнав к козырьку грузовик, снимали оттуда труп на носилках. Сексапильная следовательша из прокуратуры диктовала протокол осмотра места происшествия на диктофон.
Машины КГБ стояли чуть поодаль, там же была «Черная маруся» – теперь это обычный белый «Базик» [35] с высокой крышей. Там свой, отдельный следователь следчасти КГБ снимал показания со спецназовцев. Увидев Янкеля, все подобрались, кто-то козырнул.
– Как это произошло? – сухо спросил Янкель, прерывая допрос.
– Товарищ генерал, при перевозке в операционную задержанному стало плохо. Я как старший конвоя побежал за врачом, Хуснутдинов остался. Задержанный применил прием рукопашного боя, попытался скрыться, когда понял, что это не удастся – выбросился из окна.
35
«Газели» в этом мире не было, полуторки, разработанные британцами, в большом количестве выпускали Ереванский и Брянский автомобильные заводы.
– Хуснутдинов – вы?
– Так точно.
Мда-а-а.
– И как тебя, такого лося, раненый победил? А?
– Разрешите…
– Говори, говори. Только честно. А то я в органы перестаю верить.
– Я… мы как раз каталку катили… она в дверь не проходила… потом… я и сам не понимаю, товарищ генерал. Я ведь карате занимаюсь. Но такого… такого не видел.
– Такого – это какого?
– Чтобы через голову… да еще удар при этом наносить.
…
– Ниндзя какой-то… товарищ генерал.
– Полковник, полковник.
– Ты меньше видик смотри, боец… – начал «качать» я, – на медсестру засмотрелся?
– Никак нет. Он и в самом деле… через голову.
– А потом – в окно, – уточнил Янкель.
– Так точно, – покаянно сказал спецназовец, – в окно…
– Анекдот есть такой, – сказал Янкель, смотря на то, как труп везут на каталке в расположенный здесь же больничный морг, – где лучше всего делать гимнастические упражнения? Ответ: на балконе.
Анекдот был не слишком смешным.