СССР 2061
Шрифт:
— Интересно ты говоришь. Как это работа с душой человека может быть массовой?
— Есть такая наука, Аленушка, социопология. Она совсем недавно возникла, в ее методологии все разложено по полочкам. Науки прошлого ведь только изучали человека и общество, его социальную структуру в прошлом и настоящем. Но никто из ученых не брался за его правильное переустройство в будущем.
— То есть они только знали, что было плохого и чего надо было опасаться в настоящем и прошлом?
— Точно! А вот мир будущего выстраивали в основном писатели-фантасты, ну иногда философы-футурологи. А ведь современное, построенное по лекалам технологии и индустрии общество должно и дальше развиваться по канонам именно науки. Но люди отдали это на откуп политикам и финансистам. Первым же нужна только сладость
— Интересно, инженер-климатолог запросто рассуждает о совершенно новой социальной науке. Нас же в институте учат точной специализации, только изучая узкую ветвь науки, но дотошно, можно чего-то добиться в жизни.
— Устарело — безапелляционно заявил Степан — Сейчас надо как минимум иметь две специальности, а наукой заниматься всю жизнь. Люди слишком много времени уделяют развлечениям, а то и вообще теряют его почем зря. Используя каждый час своей жизни, можно добиться намного большего. Но это уже вопросы самодисциплины и правильного общественного устройства. Ну что, двинем дальше?
Они так и вышли вдвоем, сложив руки вместе, провожаемые любопытными взглядами и улыбками персонала кафе. Приятно, когда рядом с тобой находятся люди, от которых лучится яркий свет любви.
Удальцов с удовольствием ощущал свежесть, идущую от Москвы-реки и с восхищением разглядывал новую скульптурную экспозицию, появившуюся здесь совсем недавно. Она была посвящена девяностолетию прорыва человека в космос и установлена по инициативе молодежных организаций столицы. Ноздри молодого человека раздувались, большой покатый лоб прорезала одинокая морщина, глаза радостно блестели. Ведь в этой скульптуре была толика участия и его самого, его товарищей, проработавших бесплатно рабочую смену, зарабатывая финансовые средства на памятник далеким предкам. Алена то бросала взгляд на 'добра молодца', то на новую экспозицию. Она и сама была здесь только второй раз и ее интересовали и сами скульптуры, и реакция этого необычного во всех отношениях парня.
Скульптурная группа расположилась чуть поодаль от реки, на освободившейся площадке, на которой ранее находился ужасный монстр из прошлого, и уходила вверх метров на тридцать. Вокруг экспозиции еще не закончили благоустройство, ограждения пока не поставили, и поэтому получилось спокойно рассмотреть ее как вблизи, так и целиком издали.
На самом верху навечно застыла фигура первого космонавта Земли, обычного русского парня, не побоявшегося бросить вызов самой Вселенной и поставившего жирную черту, пересекающую историю человечества. Можно было десятилетиями врать людям, вбивать в их разум совершенно безумные клише пропаганды, росчерком пера менять границы, выпускать тонны макулатуры, прививавшей обывателям предрассудки и лживые представления. Но факт остается фактом: первая в мире социалистическая держава выиграла гонку в Космосе, смогла обойтись только собственными ресурсами и создать конкурентоспособную отрасль самой передовой промышленности в мире. Заокеанские 'партнеры' смогли осуществить прорывы в НТР только с помощью завезенных европейских ученых, они даже не погнушались сотрудничеством с нацистским преступником, высасывая на гонку в космосе ресурсы и финансы со всего "свободного мира".
Первого космонавта подпирали с боков узнаваемые по лицам Генеральный конструктор, его ближайшие сподвижники, военные, друзья из первого отряда космонавтов, которые прошли по проторенной, но еще очень узкой тропе дальше. Люди как будто двигались вверх по спиральной дороге, опоясывающей возвышение. Они не толкались, а помогали друг другу, подталкивая вверх, подавая друг другу руки, их лица и тела были устремлены туда, в высоту, к которой так долго стремилось человечество. Именно эти самоотверженные люди смогли воплотить собственные юношеские мечты и дерзания, прожив жизнь пусть тяжело, но ярко. А внизу, созданные размером меньше, угадывались фигуры военных летчиков, рабочих, ученых, служащих. Они все вместе создавали этот беспримерный прорыв в Будущее, горели энтузиазмом, терпели бытовые неудобства, мещанское
Степан даже не заметил, как начал проговаривать свои мысли вслух.
— Ты так интересно рассказываешь — Алена задумчиво смотрела на молодого человека.
— Эх, здесь бы стихи к месту… А я что, так… Надо будет ребятам об этом памятнике рассказать. Наверное, в сети уже есть его Три Дэ имитация. Пусть глянут — он оглянулся — Уже поздно, смеркается. Ох, ты меня забери! Меня же Гоша ждет! — Степан запоздало заглянул в наладонник, так и есть, там куча сообщений. Он в кафе выключил его, чтобы не мешал, а включить уведомления обратно забыл.
— Ты со мной? Меня старый друг ждет в гости, наверняка будет много интересных людей.
Алена кокетливо улыбнулась: — Вообще то уже поздно… но если будут интересные гости.
— Тогда подожди — Степан поднял руку и произнес в наладонник — Ближайшее такси, коммерческое.
Городское такси весной, да еще вечером в теплую погоду вряд ли было можно просто так поймать, оставалось только коммерческое. Но уж за это он готов заплатить! Деньги что, пыль, главное — жизнь!
Глава четвертая. Обмен мнениями
— А не слишком ли вы спешите с вашими предложениями? — молодой человек в узком костюме в клетку стоял на балконе и говорил через открытую дверь. В этих старых домах были большие шикарные балконы и курящие могли не уходить далеко.
— О чем конкретно вы говорите? — Удальцов принял вызов на диспут. Они уже успели поужинать, выпить чаю, а кто-то кое-что и покрепче, ну а сейчас в разных углах гостиной и кухни завязались неспешные беседы, переходящие временами в настоящие политические споры. Григорий Ильинский происходил из старой интеллигентной московской семьи, поэтому у него был очень разнообразный круг знакомств. Сам хозяин квартиры выглядел издалека несколько субтильным, но поблизости в рукавах его рубашки можно было разглядеть натянутые мускулы, а костяшки рук оказались сбиты от постоянных занятий. Оказывается он с подросткового возраста занимался рукопашным боем, там со Степаном и познакомился. Хоть учились они в одном и том же институте, но как-то до знакомства не пересекались.
На стульях и большом диване расположились яркие молодые пижоны, выходцы из богатых фамилий, наследники состояний или дети московских управленцев. Сам Григорий учился в престижной московской школе, туда было не так просто попасть, поэтому его одноклассники и приятели оказались из достаточно известных семей. Часть из них сидела сейчас в сторонке, ведя вполне светские беседы и почти не пересекаясь с другим кругом Гошиных товарищей, спортивными парнями в легких рубашках и загорелыми девушками в таких же легких платьях. В среде коммунаров было модным как раз одеваться неброско и легко, подчеркивая собственную стать и закалку. Не человек для одежды, а одежда, подчеркивающая как раз человека.
— Вы слишком быстро навязываете обществу свою точку зрения, буквально не даете людям опомниться и тащите их куда-то…
— Ну не куда-то, у нас вполне ясные цели.
— Цели? — парень в клетчатом пиджаке усмехнулся, он присел на высокий табурет и смаковал содержимое стакана через соломинку — Опять эти влажные фантазии о том, как облагодетельствовать человечество. Было уже… старо и кисло.
— Ну и что — Степан перекрестил руки, он уже успел обменяться последними новостями с Гошей и вызвать искренний интерес среди присутствующих. Еще бы, человек с самого Арктикграда! Теперь же ему было любопытно переброситься мнениями с достаточно известным в узких кругах оппозиционером, ведущим одновременно пару рубрик в известном рунетном здании — Если одна попытка не удалась, это не повод не попробовать еще раз. Спросите у любого спортсмена, стоит ли отчаиваться после поражения? Так любой и ответит, что это отличный стимул для дальнейшего развития.