СССР без Сталина. Крах сверхдержавы
Шрифт:
К.А. Мерецков,Маршал Советского Союза:
«В середине февраля 1944 года меня срочно вызвали в Ставку. Причина вызова оказалась для меня неожиданной: Волховский фронт ликвидировался, его войска передавались Ленинградскому фронту, а я назначался командующим Карельским фронтом. Эта перемена меня не очень-то обрадовала. Я уже давно просился на Западное направление. А теперь, когда наши войска стояли у границ Белоруссии, территория которой мне была хорошо знакома ещё по довоенной службе, перевод на север казался мне нежелательным. Так я и сказал в Ставке. Но И.В. Сталин ответил примерно следующее: «Вы хорошо знаете и северное направление. К тому же вы приобрели опыт ведения наступательных операций в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Вам и карты в руки, тем более, что ещё в 1939–1940 годах, во время советско-финляндской войны вы командовали армией на Выборгском направлении и прорывали линию Маннергейма.
Против таких доводов возражать было трудно». [177]
К.К. Рокоссовский,Маршал Советского Союза:
«Окончательно план наступления отрабатывался в Ставке 22 и 23 мая. Наши соображения о наступлении войск левого крыла на люблинском направлении были одобрены, а вот решение о двух ударах на правом крыле подверглось критике. Верховный Главнокомандующий и его заместители настаивали па том, чтобы нанести один главный удар — с плацдарма на Днепре (район Рогачёва), находившегося в руках 3-й армии. Дважды мне предлагали выйти в соседнюю комнату, чтобы продумать предложение Ставки. После каждого такого «продумывания» приходилось с новой силой отстаивать своё решение. Убедившись, что я твёрдо настаиваю на нашей точке зрения, Сталин утвердил план операции в том виде, как мы его представили.
177
Мерецков К.А. На службе народу. М, 1968. С. 365–366.
— Настойчивость командующего фронтом, — сказал он, — доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надёжная гарантия успеха». [178]
Во время войны многие вопросы решались помимо Сталина
В постановлении от 26 июня 1956 года утверждалось:
«Известно, что именно в период войны члены ЦК, а также выдающиеся советские военачальники взяли в свои руки определённые участки деятельности в тылу и на фронте, самостоятельно принимали решения и своей организационной, политической, хозяйственной и военной работой, вместе с местными партийными и советскими организациями обеспечивали победу советского народа в войне». [179]
178
Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М., 1972. С.257.
179
Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК Изд. 9-е, доп. и испр. Т.9.1956–1960. М, 1986. С.120.
Итак, анархия — мать порядка! Каждый, кто хотел, приходил в Ставку, в Совнарком, в Политбюро и на личное усмотрение «брал в свои руки определённые участки деятельности». А Сталин, очевидно, каждого такого пришельца поощрял: «Хватайте суверенитеты, кто сколько сможет проглотить!»
Сущий бред! Наша страна победила именно потому, что все главные вопросы ведения войны и организации народного хозяйства решались исключительно централизованно, без всякой партизанщины и местничества. Принятие окончательных решений всегда замыкалось на И.В. Сталине, как на председателе ГКО, председателе Совнаркома, Верховном Главнокомандующем и генеральном секретаре ЦК ВКП(б). Всё, что было положено решать согласно должностным обязанностям перечисленных выше постов — решал исключительно И.В. Сталин и больше никто.
Это вовсе не означало, что Сталин подавлял всякую чужую инициативу. Наоборот, любую продуманную, разумную инициативу Сталин всячески поддерживал. Главный маршал авиации А.Е. Голованов в своих воспоминаниях подчёркивал, что даже в самые тяжёлые годы войны Сталин с большим вниманием относился ко всему новому, прогрессивному, необходимому. Прислушаемся и к мнению наркома сельского хозяйства И.А. Бенедиктова:
«Сталин обычно исходил из интересов дела и, если требовалось, не стеснялся изменять уже принятые решения, ничуть не заботясь, что об этом подумают или скажут. Формальные соображения или личные амбиции для него мало значили». [180]
«Да,
«Сталин, ставивший на первое место интересы дела, принимал решения, как правило, выслушав мнения наиболее авторитетных специалистов, включая противоречащие точке зрения, к которой склонялся он сам». [182]
Народный комиссар тяжёлого машиностроения В.А. Малышев знал твёрдо: «…если вопрос подготовить капитально, обдумать со всех сторон, у Сталина он проходил почти всегда». [183]
180
Литов В. И.А. Бенедиктов о Сталине и Хрущёве // Молодая гвардия. 1989. № 4. С.27.
181
Литов В. И.А. Бенедиктов о Сталине и Хрущёве… С.35.
182
Там же. С.46.
183
Костюченко С.А. Как создавалась танковая мощь Советского Союза. Кн.2. М.-СПб, 2004. С.76.
Впрочем, иногда кое-кто «инициативу» проявлял. Но чем это заканчивалось? Об одном таком эпизоде рассказал генерал армии С.М. Штеменко:
«…без ведома Ставки командующим артиллерией Красной Армии Главным маршалом артиллерии Н.Н. Вороновым были разработаны и представлены на утверждение два устава: 29 мая 1944 г. — Боевой устав зенитной артиллерии, а 18 октября того же года — Боевой устав артиллерии Красной Армии. Оба устава были утверждены Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым.
В назначенный день наш доклад по обстановке на фронтах и по «делу об уставах» начался сразу после заседания Политбюро. И.В. Сталин долго ходил по кабинету и, обращаясь к членам Политбюро, сказал:
— Надо по этому случаю издать приказ. Генштабу, наверное, неудобно писать про двух больших начальников, поэтому мы сами напишем.
29 мая 1944 года, — начал диктовать И.В. Сталин. — Главным маршалом артиллерии тов. Вороновым был представлен на утверждение зам. Наркома маршала Жукова без предварительного одобрения со стороны Ставки Верховного Главнокомандования Боевой устав зенитной артиллерии Красной Армии (две части).
Затем, посмотрев в уставы, лежавшие у него на столе, продолжил:
— 18 октября 1944 года, также без представления и без доклада Ставке Верховного Главнокомандования, тов. Вороновым был внесён на утверждение маршала Жукова Боевой устав артиллерии Красной Армии.
Маршалам Жуковым без достаточной проверки, без вызова и опроса людей с фронта и без доклада Ставке указанные уставы были утверждены и введены в действие.
Немного помедлив, Сталин продолжал:
— Проверка показала, что эти уставы в связи с поспешностью, допущенной при их утверждении, имеют серьёзные пробелы, они не учитывают ряда новых систем орудий и не увязаны с планом принятия уставов артиллерии Красной Армии.
Нужно сказать, что Верховный Главнокомандующий обычно пояснял причину, вызывающую необходимость того или иного приказа. Так он поступил и сейчас.
— Народный комиссариат обороны исходит из того, что устав — это не приказ, имеющий силу на короткий срок. Устав — это свод законов для Красной Армии на годы. Поэтому требуется перед утверждением устава тщательная его проверка с вызовом товарищей с фронта. В таком порядке был утверждён Боевой устав пехоты. В таком же порядке надо было вести работу при представлении на утверждение и этих уставов, чтобы не допустить ошибок и чтобы попусту не наказывать потом военнослужащих из-за нарушения дефектных уставов. Приходится установить, что тов. Воронов пренебрёг этим методом выработки и представления на утверждение уставов, а маршал Жуков забыл о нём…
Теперь наступила очередь заключительной части приказа. Все присутствующие внимательно слушали. И.В. Сталин ровно и твёрдо произнёс:
— В связи с этим… — И затем, чуть помедлив, словно подчёркивая смысл, продиктовал: — Первое. Отменяю, — опять посмотрел в уставы, где были проставлены номера приказов, — приказы № 76 и 77 от 29 мая 1944 года и 209 от 18 октября 1944 года заместителя Наркома обороны СССР маршала Жукова об утверждении и введении в действие Боевого устава зенитной артиллерии и Боевого устава артиллерии Красной Армии.