СССР: назад в будущее
Шрифт:
Меня больше всего пугало, что в телефоне двойника не было никаких следов личной жизни: ни общений с девушками, ни с родителями. Что странно. Антон становился для меня личностью покрытой тайной и его исчезновение становилось еще более загадочным.
Вернулся к Алине, которая все это время тихо лежала на диване в позе эмбриона, повернувшись лицом к стене. Поправил на лице медицинскую маску и проговорил:
– Перевели на твой счет восемьсот рублей. Больше переводить не стали, чтобы не привлекать внимание. Появление на твоем счете более круглой суммы, по нашему мнению, может привлечь соответствующие органы. Мы потом тебе наличкой отдадим еще две тысячи.
Я постоял с несколько секунд, ожидая реакции. Но док молчала и даже не пошевелилась.
– А теперь можешь идти домой, – сказал я. – Только приведи себя в порядок, у тебя тушь потекла. Ванная в твоем расоряжении.
Услышав это, Алина пришла в движение, повернулась ко мне, а потом поднялась с дивана и робко пошла в ванную. Я решил ждать ее под дверью. Спустя минут пять вышла, открыла входную дверь, что-то во мне толкнулось, и я сказал:
– Подожди. Я тебя провожу.
Алина задержалась в проеме, и смотря в пол сказала:
– Я сама.
– Ночь на дворе. Не хватало, чтобы с тобой чего-нибудь случилось, потом на нас повесят. Есть номер такси?
– Был вроде.
– Вызывай.
Вызвала такси, когда мы спускались на улицу. Спустя десять минут мы уже ехали по ночной Москве в сторону дома дока. Алина смотрела в окно, я поглядывал на нее время от времени. Меня беспокоило ее молчание. Что у нее на уме? Может, все-таки надумала нас сдать? Или она просто напугана до чертиков? Или в смятении? Хотя понять ее можно: похитили два раза непонятные люди, сказали, что из параллельной реальности, заставили ставить капельницы от обезвоживания, а потом еще и денег дали в размере четырех средних месячных зарплат. Тут кто хочешь будет обескуражен и напуган.
Но все равно скользкая ситуация – может и сдать. Надо найти альтернативу квартире на ближайшую неделю. Кровь из носа уже сегодня утром. Сменить место дислокации мы просто обязаны, по крайней мере, до тех пор, пока не убедимся, что угрозы нет.
Такси заехало во двор и не смогло проехать до подъезда Алины – дорога была перекопана коммунальщиками. Пошли пешком, предстояло пройти весь дом до самого последнего подъезда. Впереди кто-то громко разговаривал и в какой-то момент раздался гогот нескольких глоток.
– Сегодня утром мы тебя заберем, где-то в семь. Надо будет опять поставить капельницы, а потом поедешь домой отдыхать, – сказал я.
– Я не хочу. Пожалуйста, оставьте меня в покое! – взмолилась Алина.
– А вот это невозможно. Теперь ты одна из нас, хочет ты того ли нет. Мне самому неприятно принуждать тебя, но у меня нет выбора. От тебя зависит моя жизнь. Просто относись к ситуации как к подработке. Тебе предстоит ставить капельницы каждые три и каждые пять часов. За что мы хорошо заплатим.
– Мне не нужны деньги!
– Скажи, что тебе нужно и мы все сделаем. В рамках разумного.
Алина промолчала.
Когда до ее подъезда оставалось совсем ничего мое внимание привлекла шумная компания, оккупировавшая пространство около лавочки. Шесть парней, разгоряченные алкоголем. Один из них заметил нас и воскликнул:
– Опа! А кто это к нам топает?
Остальные тоже обратили на нас внимание, и оживившись, перегородив нам путь к подъезду.
Коренастый парень произнес:
– Ха! Так это же Алинка с третьего этажа. Неужели хахаля себе нашла? А то все в недотрогах ходила!
Кто-то из банды воскликнул:
– Так здесь у нас девочка-припевочка! Оторвемся пацаны!
– Уже успел оприходовать? – кивнул мне длинный с глазами на выкате, с вставной пластиной на пол черепа и мигающим под кожей шеи устройством дополненной реальности. – А ты чего в маске? Заразный что ль?
Отвечать ничего не стал.
Толстяк низкого роста с бутылкой пива в руке, сделал большой глоток, отрыгнул, и сказал:
– Ну так это пацаны… давайте покажем как это с настоящими мужиками!
Прокатились возгласы одобрения. Но щуплый паренек в очках проговорил:
– Может не стоит? У нее отец инвалид и мать в психушке... да и вообще Алинка нормальная, не какая-нибудь давалка вокзальная.
Толстый перевел на него взгляд и поморщился:
– Зассал? Не мужик?
– Ничего я не зассал.
– Тогда первый будешь! – хохотнул толстый. Банда поддержала.
Алина прижалась ко мне, вцепившись в руку. Мне не оставалось ничего кроме как вступиться за дока. Во-первых, потому что теперь мы в одной лодке, во-вторых, в любом случае я бы не смог бездействовать, будь я просто прохожим, то непременное вмешался бы. Такие вот у меня жизненные принципы. Откуда-то в недрах груди все сильнее разгоралась лютая ненависть к этим отморозкам, и все сильнее я хотел поставить их на место.
– Не выросло еще кое что, – сказал я всем.
Мои слова оказались, словно порцией бензина, попавший на тлеющие угли. Банда отступила нас и взяла в кольцо, и я понял, что вот-вот начнется заварушка. Шестеро, ладно, пятеро (тощий очкарик не в счет, он даже тени своей боится) против одного – банда представляла реальную угрозу, не смотря на то что каждому из ее участников не больше двадцати, по сути, студенты. В данной ситуации они просто задавят меня числом. Ну, ничего у меня есть в рукаве весомый козырь. Я потянулся за спину за пистолетом, но рука нащупала лишь воздух. Я же ствол оставил в квартире! Не стал брать на ночную прогулку, и как оказалось зря.
– Иди домой, – сказал Алине.
– Нет, нет, она никуда не пойдет, – оскалился толстый и разбил об лавочку бутылку, в его руке образовалась стеклянная «розочка».
А он серьезно настроен! Не став засусоливать, сжал кулак и размашистым ударом справа, попал толстому точно в морду. Тот отлетел назад на пару шагов, грохнулся на пятую точку. В следующий миг мне спину словно врезался таран, сбил меня с ног и я полетел на асфальт. Тишину ночного двора вспорол визг Алины.