СССР: вернуться в детство 3
Шрифт:
На кухне хлопотала бабушка.
— Слава Богу, хоть ты здесь! — обрадовалась я. — Там прямо Масленица на улице, уж и не знаю, как их разогнать да делами заняться.
— А! Поговорят да разойдутся. А мне надо людей с дороги накормить.
Тут все начали здороваться, незнакомые — знакомиться. Я сбегала, каждому принесла из серванта по чистому полотенцу (в ожидании приезда мы натаскали их целую стопу)…
Вовка уже расспрашивал отца — как дорога, я тихонько слушала рядом. Второй шофёр откровенно засыпал сидя — бывает такое, организм понял, что напряжение последних
Упали наши путешественники, как дрова. Мы с Вовой сходили, проводили партийный комитет, представителя прессы и соседей. Родня с непонятно от чего возросшим энтузиазмом побежала колотить опалубки под фундаменты — на следующий год предполагалось поставить два больших дома, каждый рассчитанный на две семьи; такие проекты начали печататься в газетах, чтобы родственники могли немного сэкономить и разместить общее строение по границе. Меня лично страшно радовало, что наконец-то закончилась вся эта торжественная суета. Суетологи, блин.
Я посмотрела на мужа:
— Ну, что — с цесарками разберёмся?
— Тебе яйца, мне — инкубатор.
ЦАРСКИЕ ПТИЦЫ. БУДУТ
Мы с Вовкой засели в общей комнате, штудировать доставшиеся нам инструкции. Точнее, Вовина книжечка оказалась самодельной инструкцией к самодельному инкубатору, а моя — ни много ни мало, а целым авторефератом докторской диссертации товарища Вейцмана. За шестьдесят восьмой год.
В прошлой жизни от идеи заведения цесарок я отказалась по причине их ужасной пугливости и сопутствующей пронзительной крикливости. Не захотела претензий от соседей. Подозреваю, что это их (цесарок, а не соседей) и подвело на промышленном поприще. Птица-паникёр с резким и неприятным криком — а с ними ведь целый день кому-то работать надо. Хотя, вот если бы привлекать глухонемых… Им же пофигу на любые вопли, могли бы зарабатывать. Эх, вот бизнес-идея пропадает! Может, подкинуть кому-нибудь из начальства, пусть организуют направление?
Я углубилась в чтение.
Документ оказался дивный — правда, без сарказма. Познавательный. В нём было много полезной информации про цесарок. А ещё больше было энтузиазма, что вот, мол, ещё немного, буквально завтра, цесарководство ка-а-ак шагнёт семимильными шагами — и сразу накормит СССР прекрасным, полезным и жутко питательным мясом, ага.
С отдельным изумлением прочла я про Францию, Италию и Венгрию, где товарное цесарководство уже достигло (ой, нет, к 1968 году достигло!) промышленного уровня. А у нас — нет, такие дела.
Я вам точно скажу, сколько-нибудь значимых высот оно (цесарководство) в СССР так и не достигло. В известной мне версии событий — однозначно. И у меня есть аргумент! Лет до тридцати восьми я вообще не имела понятия о том, что в мире существует такая птица как цесарка. Знала про индюшек, павлинов и даже фазанов. Про цесарок — нет, так же как и про индоуток. Мдэ. Даже жалко мне стало этого дяденьку Вейцмана Эл Эн, он ведь цесарок действительно любил и искренне желал соотечественникам добра, это было прямо видно. Но что-то не срослось…
Через некоторое время я поняла, что имею дело более с научным докладом, нежели с практическим руководством. Да, про вывод цыплят там тоже было, но… как-то отстранённо-математически, что ли. Я совсем загрустила, но тут пришла бабушка и вручила мне бодрящее письмо от этого самого Омского НИИ:
— На. Сложи на память куда. Да бумажку вторую про яйца не потеряй.
— Какую бумажку?
Вот я пенёк! Оказывается, кто-то умный не поленился и напечатал на отдельном листе, какие параметры должны быть у инкубатора, как закладывать, куда жать, после вывода что делать…
— Вова! Тут написано, что у него выставлены все настройки под цесарок!
— Зови тогда девчонок, пойдём пробовать.
Я побежала за Таней с Иркой, но кроме них пришла целая делегация любопытной родни. Вот что значит, у людей мало событий в жизни происходит!
В контейнере лежало сто двадцать цесарочьих яиц, размером примерно с куриные второй категории.
— Много как! — громко высказалась тётя Валя. — Куда такую ораву птиц денете?
— Ой, тёть Валь, я тут уже успела вычитать, что выводятся цесарки туго. Хорошо, если из этого количества вылупится половина, а то может всего штук двадцать.
— М-м, — скептически замычали сразу несколько тётушек, — так-то невыгодно. Полный инкубатор нагрузим, а выведется пшик!
— Спокуха! Посмотрим. А пока, девки, берём фломастеры и меточки на скорлупе ставим вот так, — я показала Ирке. — Сможешь?
— Смогу! — выпучила она глаза и начала старательно рисовать галочки.
Заложили мы все сто двадцать яиц в три лотка, в последнем место осталось — пришлось наколхозить дощечек-подпорочек, чтоб яйца не катались.
Вова установил лотки в специальные держалки:
— Ну что, стартуем?
— Давай. Времени сейчас…
— Шестнадцать сорок, — подсказал дядя Саша.
Отлично. Запишу-ка я всё в новый журнальчик под названием «Цесарки».
СКОТОВОЗ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
Ближе к ночи проснулись и выползли на белый свет путешественники.
— Надо же, как здорово, оказывается, просто спать в кровати! — посмеивалась Мария Степановна, принимая из рук бабы Раи кружку с чаем. — Я даже думать не хочу о том, как мы обратно поедем. С одним водителем — это ж почти две недели! Кошмар…
— А вы не ездите с водителем, — предложила я. — Останьтесь у нас дней на десять, помогите проконтролировать процесс адаптации стада. А мы потом вас на самолёте отправим. А по времени то же самое получится.
Мария Степановна переглянулась с Олегом Петровичем, порозовела и опустила глаза:
— Я даже не знаю, удобно ли…
— Да вы нас чрезвычайно обяжете! — возопила я. — Нам так нужна помощь квалифицированного специалиста, вы не представляете!
— Так я тогда в ночь и поеду, — сказал шофёр скотовоза, — мне смысл-то тут сидеть? Да одному и в кабине проще. А вы, Мария Степановна, соглашайтесь, людям поможете, а потом полсуток — и дома.